Три Лжедмитрия

Прошло несколько месяцев, прежде чем литовские власти вспомнили о самозванце и вновь взялись за осуществление плана возведения его на московский трон.

Возобновление интриги было очевидным образом связано с событиями в России. К весне 1607 г. повстанцам удалось удержать в своих руках, помимо Калуги, также Тулу, главную крепость на ближних подступах к Москве. Мятежники вновь подняли голову.

Литовские власти взялись всерьез за поиски беглого самозванца. Его обнаружили в окрестностях Пропойска. Опасаясь повторного побега «вора», староста Чечерский пан Зенович и урядник Чечерский Рагоза — официальные лица из местной литовской администрации — бросили «претендента» в тюрьму. Там ему предложили поразмыслить на досуге, желает ли он сгнить в литовской тюрьме или взойти на московский престол. Самозванец предпочел царствовать. Тем не менее его продержали под арестом неделю.

В России дела шли своим чередом. «Петрушка» с казаками и «воровскими» боярами спешно ушел в Тулу. В Путивле не осталось никого из вожаков восстания, посвященных в планы заговора и обладавших достаточной властью, чтобы передать царство Лжедмитрию II. В таких условиях литовским заговорщикам пришлось прибегнуть к новым ухищрениям.

Решено было переправить самозванца в Россию не под именем царя, а под именем Андрея Андреевича Нагова, родственника царевича Дмитрия Угличского.

«Вор» перешел русскую границу 23 мая. Если он смог объявить свое царское имя только спустя шесть недель, а до того блуждал по Северской Украине, то это значит, что литовские власти на какое-то время утратили контакт с инициаторами интриги в России, что едва не погубило дела.

Происки литовских должностных лиц вызвали недовольство в Кракове. Мятеж в Польше поставил короля в трудное положение, и он не желал осложнений на восточной границе. 8 (18) июня 1607 г. Сигизмунд III направил властям Витебска предписание решительно пресекать действия населения — «обывателей», которые без разрешения короля «смеют и важатся громады немалые людей своевольных збираючи, за границу до земли Московской вторгиваться».

Сопоставим дату универсала с датой пересечения границы Лжедмитрием II. Пока донесения королевских агентов были доставлены в Краков, пока они были доложены королю и королевская канцелярия составила универсал, прошло никак не менее недели, а это значит, что военные приготовления «обывателей» в Витебске по времени совпали с отправкой в Россию самозванца.

Литовские должностные лица рассчитывали на то, что болотниковцы провозгласят самозванца своим царем, едва он перейдет границу. После этого «царь» должен был немедленно вызвать на помощь литовские войска, набранные в Витебске и других пограничных литовских крепостях.

Болотников и его окружение были поглощены войной, все более неудачной для них. О самозванце они вспомнили лишь после 30 июня, будучи осаждены в Туле. Из этого города, повествует Буссов, Болотников послал в Польшу атамана Ивана Заруцкого, который нашел Лжедмитрия II в Стародубе. Атаман не мог добраться до Стародуба ранее 9—10 июля. Отсюда следует, что он принял участие в интриге лишь в самые последние дни перед воцарением «вора» и в предыдущей подготовке его не участвовал.

Такова история появления Лжедмитрия II, составленная на основании самых ранних и достоверных документов.

Спустя годы за составление биографии стародубского «вора» взялись иностранные мемуаристы и белорусские летописцы. Наибольшую осведомленность проявили современники, наблюдавшие за первыми шагами самозванца в Белоруссии либо служившие при нем в Тушине. Конрад Буссов лично знал Лжедмитрия II, и ему удалось точно установить некоторые факты из его ранней биографии. Самозванец, по словам Буссова, был «слугой попа» и школьным учителем в Шклове, в Белоруссии. Из Шклова учитель перебрался в Могилев.

Удачное расследование о самозванце провел священник из села Баркулабова под Могилевом, составитель подробной летописи. Белорусский летописец хорошо знал среду, из которой вышел «вор», и его рассказ согласуется с версией Буссова в двух основных пунктах: самозванец был учителем из Шклова, а после переезда в Могилев он прислуживал местному священнику.

Совпадение двух источников различного происхождения очень важно само по себе. Буссов имел возможность беседовать с белорусскими шляхтичами, сопровождавшими Лжедмитрия II с первых дней. Белорусский летописец либо сам наблюдал жизнь «вора» в Могилеве, либо описал его историю со слов очевидца. Он уточнил места, где учительствовал будущий «Дмитрий», назвал по имени священника, которому тот прислуживал, описал его внешний вид. «Бо тот Дмитр Нагий, — записал он, — напервеи у попа Шкловского именем, дети грамоте учил, школу держал; а потом до Могилева пришел, также у священника Федора Сасиновича Николского у селе дети учил».