Три мгновения грешного лета

Стефанов довез ее до дома. Она чувствовала кожей, как ему хочется продолжить их вечер. И боялась, что сейчас он скажет банальную, но такую действенную фразу, что желает выпить чашечку кофе. Поэтому едва машина остановилась, она поспешила его опередить.

— Спасибо вам, Андрей Борисович, вечер получился крайне содержательным. Только немного устала. А завтра утром опять на работу.

Я не стану возражать, если вы немного припоздаете, — произнес Стефанов.

— Спасибо, но не надо распускать своих сотрудников. Они только и ждут момента, чтобы сесть руководителю на голову.

Она выскочила из автомобиля, помахала ему рукой и быстро направилась к подъезду.

Войдя в квартиру, она первым делом поглядела на часы; было всего лишь начало двенадцатого. Еще не поздно, мысленно сказала она себе. И решительно двинулась к телефону. Наконец-то впервые за целый вечер она делает то, чего так желает.

Светлана набрала номер.

— Ты сейчас приедешь? — спросила она.

— А ты хочешь?

— Если бы не хотела, не звонила бы.

— Мне нравится твой ответ. — В трубке послышался смех. — Считай, что я уже еду.

— Возьми такси, я оплачу.

Сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до меня, прикидывала Светлана. Минут сорок, не меньше. Пока он оденется, пока поймает машину. Она вздохнула. Чем бы себя занять?

Она то и дело поглядывала на часы. Когда не надо, время просто несется, как машины на автогонках, когда же хочется его подстегнуть, как уставших лошадей, тащится, как старая кляча.

Светлана вдруг внутренне остановилась. Отдает ли она отчет в своих действиях, не ведет ли она, как обезумевшая от похоти девчонка. Ведь такого вроде бы с ней раньше не происходило, она всегда умела держать себя в узде. А тут словно бы сорвалась с привязи и ни о чем другом не в состоянии думать, кроме как о сексе.

Если с ней творится такое, после года воздержания, то что же происходило с монахинями, которые были лишены плотских радостей всю жизнь?

И все же ей надо задуматься над тем, что с ней творится. Она понятие не имеет, куда ее может завести эта чувственная буря? А она совсем не желает совершать непоправимые глупости из-за того, что внезапно запылало ее тело. Что она будет делать, когда огонь погаснет, либо ослабнет? Собирать осколки своей жизни? Хорошенькая перспектива.

Но с другой стороны если сейчас она полностью поглощена этим, то может быть, это на данный период и есть самое главное в ее жизни? И потому-то она и была несчастна в своих браках, что не достигли в них полноты переживаний. А с Артемом она окунается в них с головой. И это прекрасно. Вернее, ничего этого нет сейчас у нее лучше. Или ее выкладки верны, или она совершенно и внезапно поглупела. Что-то должно быть одно. Она непременно в самое ближайшее время посоветуется с Ларкой, та на таких вещах собаку съела. И не одну.

Раздался требовательный звонок в дверь. Все мысли, ураганом шаткие постройки, мгновенно были сметены, и она устремилась к двери.

Артем обнял ее, их губы надолго соединились. Затем они прошли в комнату.

— А я знал, что ты позвонишь. — вдруг сказал он, садясь к пианино.

— Откуда ты мог это знать?

— Вчера ты не насытилась мною. Я удивлен, как ты дотерпела до такого позднего времени. Я полагал, что ты позвонишь мне гораздо раньше.

Его пальцы, как ноги балерины по сцене, легко побежали по клавишам.

Несколько минут она слушала мелодию. Играл он хорошо, но ей сейчас было не до музыки. То был редкий момент в ее жизни, когда она воспринималась как помеха.

— Ты пришел сюда играть? — наконец не выдержала Светлана.

Он посмотрел на нее, не убирая руки с клавиш.

— Что ты волнуешься, все будет замечательно, еще лучше, чем вчера. Наслаждайся предвкушением. Я всегда так делаю, никогда не приступаю сразу. Это тоже огромное удовольствие. Нужно все уметь смаковать.

— «Наверное, он в чем-то прав, — подумала Светлана, — только он не понимает одного: я и так долго ждала. И больше сил на ожидание не осталось».

Она решительно подошла к инструменту и закрыла его крышкой. Потом, вспоминая эту сцену, она так и до конца не могла поверить, что могла поступить в подобном стиле. Такое поведение ей было совершенно не свойственно.

— Тебя женщина просит заняться с ней любовью, значит, ей совершенно не в терпеж. А ты мне рассказываешь про прелести ожидания. Ты же знаток женских душ, неужели не понимаешь, какую наносишь мне обиду.

Несколько секунд он смотрел на нее.

— Извини, наверное, я что-то не понял.

Артем встал и прижал к себе. Она же стала срывать с него одежду. Ей никак не удавалось справиться с ремнем.

— Да купи себе другой ремень, который я могла бы легко расстегивать! — в сердцах воскликнула она.

— Я вообще не буду носить ремни.

— Это самое разумное решение!

Наконец ремень сдался под ее натиском. Она почти мгновенно стащила с Артема брюки, спустила вниз трусы.

— Как же долго я ждала этого момента, — выдохнула она, целуя яркую головку члена, который стремительно вырастал в ее руках.

Артем легко перенес ее на кровать уже по привычному маршруту. Она заранее освободилась от всей одежды, и ему, в отличие от нее, достаточно было развязать поясок легкого халата.