Три мушкетера

Портос робко съел своё куриное крылышко и содрогнулся, почувствовав, что колено прокурорши коснулось под столом его колена. Он тоже выпил полстакана этого вина, которое здесь так берегли, и узнал в нём отвратительный монрейльский напиток, вызывающий ужас у людей с тонким вкусом.

Мэтр Кокнар посмотрел, как он поглощает это неразбавленное вино, и вздохнул.

- Покушайте этих бобов, кузен Портос, - сказала г-жа Кокнар таким тоном, который ясно говорил: «Поверьте мне, не ешьте их!»

- Как бы не так, я даже не притронусь к этим бобам! - тихо проворчал Портос.

И громко добавил:

- Благодарю вас, кузина, я уже сыт.

Наступило молчание. Портос не знал, что ему делать дальше. Прокурор повторил несколько раз:

- Ах, госпожа Кокнар, благодарю вас, вы задали нам настоящий пир! Господи, как я наелся!

За всё время обеда мэтр Кокнар съел тарелку супа, две чёрные куриные ножки и единственную баранью кость, на которой было немного мяса.

Портос решил, что это насмешка, и начал было крутить усы и хмурить брови, но колено г-жи Кокнар тихонько посоветовало ему вооружиться терпением.

Это молчание и перерыв в еде, совершенно непонятные для Портоса, были, напротив, исполнены грозного смысла для писцов: повинуясь взгляду прокурора, сопровождаемому улыбкой г-жи Кокнар, они медленно встали из-за стола, ещё медленнее сложили свои салфетки, поклонились и направились к выходу.

- Идите, молодые люди, идите работать: работа полезна для пищеварения, - с важностью сказал им прокурор.

Как только писцы ушли, г-жа Кокнар встала и вынула из буфета кусок сыра, варенье из айвы и миндальный пирог с мёдом, приготовленный ею собственноручно.

Увидев столько яств, мэтр Кокнар нахмурился; увидев эти яства, Портос закусил губу, поняв, что остался без обеда.

Он посмотрел, стоит ли ещё на столе блюдо с бобами, но блюдо с бобами исчезло.

- Да это и в самом деле пир! - вскричал мэтр Кокнар, ёрзая на своём кресле. - Настоящий пир, epulae epularum. Лукулл обедает у Лукулла.

Портос взглянул на стоявшую возле него бутылку, надеясь, что как-нибудь пообедает вином, хлебом и сыром, но вина не оказалось - бутылка была пуста. Г-н и г-жа Кокнар сделали вид, что не замечают этого.

«Отлично, - подумал про себя Портос. - Я, по крайней мере, предупреждён».

Он съел ложечку варенья и завяз зубами в клейком тесте г-жи Кокнар.

«Жертва принесена, - сказал он себе. - О, если бы я не питал надежды заглянуть вместе с госпожой Кокнар в шкаф её мужа!»

Г-н Кокнар, насладившись роскошной трапезой, которую он назвал кутежом, почувствовал потребность в отдыхе. Портос надеялся, что этот отдых состоится немедленно и тут же на месте, но проклятый прокурор и слышать не хотел об этом; пришлось отвезти его в кабинет, и он кричал до тех пор, пока не оказался возле своего шкафа, на край которого он, для пущей верности, поставил ноги.

Прокурорша увела Портоса в соседнюю комнату, и здесь начались попытки создать почву для примирения.

- Вы можете приходить обедать три раза в неделю, - сказала г-жа Кокнар.

- Благодарю, - ответил Портос, - но я не люблю чем-либо злоупотреблять. К тому же я должен подумать об экипировке.

- Ах да, - простонала прокурорша, - об этой несчастной экипировке!

- К сожалению, это так, - подтвердил Портос, - об экипировке!

- Из чего же состоит экипировка в вашем полку, господин Портос?

- О, из многих вещей! - сказал Портос. - Как вам известно, мушкетёры - это отборное войско, и им требуется много таких предметов, которые не нужны ни гвардейцам, ни швейцарцам.

- Но каких же именно? Перечислите их мне.

- Ну, это может выразиться в сумме… - начал Портос, предпочитавший спорить о целом, а не о составных частях.

Прокурорша с трепетом ждала продолжения.

- В какой сумме? - спросила она. - Надеюсь, что не больше, чем…

Она остановилась, у неё перехватило дыхание.

- О нет, - сказал Портос, - понадобится не больше двух с половиной тысяч ливров. Думаю даже, что при известной экономии я уложусь в две тысячи ливров.

- Боже праведный, две тысячи ливров! - вскричала она. - Да это целое состояние!

Портос сделал весьма многозначительную гримасу, и г-жа Кокнар поняла её.

- Я потому спрашиваю, из чего состоит ваша экипировка, - пояснила она, - что у меня много родственников и клиентов в торговом мире, и я почти уверена, что могла бы приобрести нужные вам вещи вдвое дешевле, чем вы сами.

- Ах, вот как! - сказал Портос- Это другое дело.

- Ну конечно, милый господин Портос! Итак, в первую очередь вам требуется лошадь, не так ли?

- Да, лошадь.

- Прекрасно! У меня есть именно то, что вам нужно.

- Вот как! - сияя, сказал Портос. - Значит, с лошадью дело улажено. Затем мне нужна ещё полная упряжь, но она состоит из таких вещей, которые может купить только сам мушкетёр. Впрочем, она обойдётся не дороже трёхсот ливров.

- Трёхсот ливров!.. Ну что же делать, пусть будет триста ливров, - сказала прокурорша со вздохом.

Портос улыбнулся. Читатель помнит, что у него уже имелось седло, подаренное герцогом Бекингэмом, так что эти триста ливров он втайне рассчитывал попросту положить себе в карман.