Три мышкетёра и одноглазый разбойник

Предложение было вполне уместным, особенно после ночного визита. Друзья оглядели комнату в поисках какого-нибудь тайного местечка.

– Давай запихнём наши кошельки под матрас, – предложил Атыш.

– Не годится, – помотал головой Портыш. – Это будет слишком просто для вора.

– Может тогда засунуть в шкафчик?

– Тоже не годится.

Портыш ещё раз оглядел комнату, и взгляд его остановился на потолке. Атыш тоже посмотрел на потолок, но ничего кроме балок и досок не увидел.

Портыш взял Атышин кошелёк, поднялся на цыпочки и сунул его туда, куда мог дотянуться только сам: в щель между потолочной балкой и досками. Потом Портыш туда же засунул и свой кошелёк, но перед этим достал из него одну монету и положил себе в карман.

– На счастье, – объяснил он. – Если всё пройдёт удачно, то накупим пирожных на этот целый бертин.

Друзья проверили, закрыто ли окно, заперли комнату и, не теряя времени на завтрак, побежали к Дому Мышкетёров. Портыш в силу своего телосложения бегал медленнее Атыша, а потому по дороге постоянно отставал.

Несмотря на столь ранний час, Мышкетёрские Ворота оказались уже открыты настежь, и весь двор был битком забит желающими записаться в мышкетёры. Это была самая разнообразно одетая мышиная толпа, какую только доводилось видеть Атышу. И не мудрено! Здесь собрались мьюноши со всех концов мышиного королевства.

Дуплеты, рубахи, куртки… Штаны, бриджи, шаровары… Шляпы, береты, панамы, платки… Сапоги, сандалии, туфли, просто босиком… У некоторых мьюношей на головном уборе уже горделиво торчало раскрашенное перо на манер мышкетёрского.

У ворот друзья встретили Арамыша.

– Вы что так поздно, засони?! – упрекнул он. – Здесь уже не протолкнуться! Теперь мы в самом хвосте…

Атыш развёл руками и махнул в сторону Портыша, как бы указывая на причину задержки.

– Держитесь меня, – заявил Портыш.

Он зевнул и шагнул вперёд. Он продвигался сквозь толпу с такой же лёгкостью и быстротой, как нож режет масло. Атыш и Портыш еле поспевали за ним. В несколько минут все трое оказались у широкой лестницы, ведущей к главному входу Дома Мышкетёров. На фронтоне над дверью был выбит девиз «Мышь за хвост, хвост за мышь».

На нижней ступени лестницы стояли мышкетёры-часовые и никого дальше не пускали. Но мьюношам долго стоять в ожидании не пришлось. Часы на Мышивицкой Башне пробили девять часов утра, и сразу же распахнулись двери Дома Мышкетёров. На лестничную площадку вышел сам капитан Тревыш. Часовые вытянулись, а толпа сразу притихла.

– Если капитан вдруг поинтересуется, что случилось с глазом, скажешь, что подрался, – шепнул Арамыш Атышу.

Атыш еле заметно кивнул. Тревыш спустился по лестнице и осмотрел первые ряды стоявших мьюношей. Его бесстрастный взгляд остановился на Портыше, поскольку тот возвышался над остальными на целую голову.

– Почему ты хочешь записаться в мышкетёрский полк, мьюноша? – спросил Тревыш.

– Хочу стать мышкетёром! – гаркнул Портыш.

– Многие хотят, – строго сказал Тревыш, – но не у всех получается.

Затем Тревыш повернулся к Атышу.

– Что у тебя с глазом, мьюноша? – спросил Тревыш.

– Подрался, ваша серость! – ответил Атыш.

– С кем же?

Атыш растерялся, он не предполагал, что капитан настолько заинтересуется его повязкой. К счастью, на помощь пришёл Портыш.

– С одним мьюношой, ваша серость, – гаркнул он. – Он имел наглость пошутить, что Мышиная река называется Лягушиной!

Тревыш внимательно взглянул на Атыша. Атышу даже показалось, что Тревыш узнал его, и сейчас прикажет схватить. И Атыш здорово струсил, когда капитан начал говорить, но тот всего лишь спросил:

– Надеюсь, ты задал ему хорошую трёпку?

– Конечно, ваша серость! Пусть у меня и подбит один глаз, но зато у этого наглеца подбиты оба глаза!

Тревыш ещё раз усмехнулся и повернулся к Арамышу. «Получилось!» – с облегчением подумал Атыш. Портыш тихонько ткнул его в бок и подмигнул.

– Где я мог тебя видеть, мьюноша? – спросил Тревыш у Арамыша.

– Возможно, у Мышкетёрских Ворот, ваша серость, – ответил тот. – Я часто приходил сюда, чтобы посмотреть, как фехтуют мышкетёры.

Тревыш кивнул, повернулся к следующему мьюноше и что-то спросил у него. Но трое друзей уже не слушали капитана, они тихонько толкали друг друга локтями в бок и подмигивали, намекая на то, что переодевание Атыша удалось на славу. Портыш и Арамыш довольно улыбались, но больше всех радовался сам Атыш.

Пока Тревыш разговаривал с мьюношами, на лестничную площадку перед входом вытащили барабан. Атыш подумал, что сейчас будут играть какой-нибудь марш, но на барабан поставили чернильницу с пером и положили бумагу.

На середину лестницы встали три мышкетёра, и каждый положил руку на эфес своей шпаги. Тревыш увидел, что все приготовления завершены, оборвал свою беседу с мьюношами и поднялся обратно к дверям. Там он повернулся к толпе, опёрся руками на балюстраду и окинул её суровым взглядом. Все замолчали.