Три плюс одна

Выдвижение ползком в сторону звуков ничего не дало: в низкой траве спрятаться почти невозможно – никому, кроме, к примеру, мыши. А мышь не издаст таких звуков. Филимон начал приподниматься.

– Рррр! – раздалось в десятке метров.

Палец едва не нажал на спуск – рычание, похожее на собачье, исходило из ниоткуда, пустое пространство до стоявших в тридцати метрах деревьев просматривалось идеально.

– Собака? – одними губами спросил Игрек.

– Не вижу, – так же ответил Филимон. – Похоже, что собака. В ямке или в норе.

Все пятеро лежали в траве, каждый слышал собаку, и никто ее не видел. Нужен тепловизор. Для этого надо лезть в рюкзак. Филимон поступил проще. Глаза закрылись, ладонь нащупала рукоять ножа на лямке рюкзака. Когда чуть слышный рык раздался вновь, клинок вылетел на звук.

Отработанное до автоматизма движение получилось и на этот раз. Лес вздрогнул от воя. Жуткий агонизирующий вой перетек в скулеж и унесся в сторону деревьев, где и сгинул. И по-прежнему никто ничего не видел, только трава от ветерка пошевелилась.

Сделав несколько шагов, Филимон пошарил в том месте, куда метал нож. Ни ямки, ни норы в траве не было. Происходящее напоминало галлюцинацию, обманывали либо глаза, либо уши.

Рядом склонился Игрек:

– Попал?

– Похоже, – задумчиво сообщил Филимон. – Ножа нет.

– Крови тоже нет, – сказал осмотревший поляну Монгол.

От деревьев то же самое подтвердил Серый.

Все пятеро проверили каждый квадратный сантиметр поляны. Не было ни крови, ни ножа. Танк пробасил:

– В шкуре застряло?

– Ты видишь другое объяснение? – Филимон заметил, что нервно стучит пальцами по пустым ножнам, и сжал руку в кулак.

Не верилось, что в траве можно прошмыгнуть настолько незаметно. Глаза говорили обратное. А интуиция не соглашалась.

Танк пожал плечами.

– В том и дело, что не вижу. Ни объяснений, ни собаки.

– Ненавижу собак, – объявил Серый. – Ладно бы, если овчарка или, скажем, тибетский мастиф… А видели когда-нибудь мопса? Мелкий уродец, от которого никакой пользы, только гадит везде и всегда некстати на дороге оказывается.

– Тогда это был мопс, – подытожил Игрек. – Пошли.

Глава 8. Служебный роман, кофе и гуманоид

По единственной дороге на объект ходил автобус для сотрудников. Он курсировал в город и обратно каждый час, даже когда возить, казалось бы, некого. Правила есть правила, а если за их соблюдением следят военные, то любое повторяемое действие со временем возводится в ранг священного ритуала. За нарушение можно остаться если не без головы, то без должности. Вот автобус и ходил. А дежурный проверял пропуска на воротах, в обход которых, как знал весь город, не иссякал поток любителей отдохнуть. Каждый делал свое дело, одни не мешали другим, все были довольны. Наверное, в этом и счастье – не мешать другим чувствовать себя счастливыми.

Солдат осмотрел автобус, лица въезжающих на охраняемую территорию проверили на соответствие фотографиям в документах, и шлагбаум первого периметра открылся.

Кроме водителя в салоне сидели двое: Кастусь и его напарник Глеб – крупный и неразговорчивый, тоже в форме охранника.

– Марат, не могу больше, – окликнул Кастусь водителя. – Съел что-то не то. Останови на минутку, до места не дотерплю.

Марат, широколицый веселый татарин, месяц за месяцем возивший одних и тех же пассажиров, давно знал всех настолько, что мог поговорить с каждым о любом из их родственников, поэтому просьбу уважил. Автобус замер у ближайших кустов.

– Давай быстро, а то проблемы будут.

Кастусь бросился к открывшейся дверце:

– Я бы с удовольствием, но не от меня зависит.

– А от кого же? – хохотнул Марат.

Вскоре Кастусь вернулся, и автобус рванул с места, будто участвовал в гонках.

– Сколько кило сбросил? – задорно осведомился Марат. – И так-то на доходягу похож. Следи за здоровьем, Костя, а то на кого мы нашу науку оставим? На Глеба? Посмотри на него, он же охранять может только съестное!

– Я бы сказал, что, наоборот, съестное Глебу лучше не доверять.

Глеб привычно пробурчал в ответ что-то невразумительное. Шутки насчет его неохватного телосложения давно приелись.

Вскоре впереди показался второй периметр – оборудованный датчиками и камерами мощный забор с колючей проволокой и контрольно-следовой полосой за ним. Второй пропускной пункт напоминал первый не больше, чем сверхзвуковой истребитель походил на биплан девятнадцатого века. Складывалось ощущение, что времени между их проектированием прошло столько же.

– Что-то случилось? – поинтересовался солдат в бронежилете и с Калашниковым наизготовку. – Почему останавливались?

Кастусь вылез вперед и ответил за Марата:

– Простите, у меня живот прихватило, водитель смилостивился, остановил между периметрами.

Солдаты тоже люди, объяснение устроило. К тому же, дорога просматривалась на мониторе, и уже понятную ситуацию лишь выслушали из первых уст. Не в первый раз такое, не в последний.