Три побоища — от Калки до Куликовской битвы

Проходя мимо Дубошина переулка, Бедослав споткнулся о выступающий из настила край осинового бревна. Он чертыхнулся себе под нос, потеряв равновесие и неловко взмахнув руками. В этот миг из переулка выскочил человек в темном плаще и шапке, надвинутой на самые глаза. Подскочив вплотную к Бедославу, он ударил его ножом в живот, целя правее, прямо в печень. Бедослав согнулся без вскрика и стона. Он обеими руками схватил незнакомца за руку, держащую нож. Почувствовав железную хватку рук Бедослава, незнакомец постарался вогнать нож поглубже тому в живот, но острие ножа уперлось в какую-то непробиваемую преграду.

– Не трудись, приятель! – с усмешкой проговорил Бедослав. – У меня кольчуга под одеждой. Ты кто?

Бедослав сорвал с незнакомца шапку и узнал мясника Свиряту.

– Вот так встреча, сосед! – Бедослав вырвал нож из руки Свиряты. – Ты почто напал на меня, негодяй? Кто надоумил тебя на это? Отвечай!

Бедослав двинул Свиряту кулаком в челюсть. Тот отлетел к забору.

Постоянно имея дело с ножами по роду своей деятельности, Свирята был необычайно ловок в обращении с ними. Вскочив на ноги, Свирята бросился на Бедослава, хотя ростом и силой заметно уступал ему. Делая обманные движения руками, Свирята выхватил из рукава другой нож и метнул его в Бедослава. Просвистев рядом со щекой Бедослава, нож вонзился в бревенчатую стену дома.

Свирята был полон такого озлобления, что отнимая нож у Бедослава, он даже укусил его за руку. Не ожидавший этого Бедослав чуть ослабил свою хватку, поэтому Свиряте удалось завладеть своим ножом. Размахивая коротким острым клинком, Свирята то и дело перебрасывал его из правой руки в левую и наоборот, надвигаясь на Бедослава. Свиряте нужно было спешить, ибо рассвет был уже близок.

Расстегнув застежку на левом плече, Бедослав сбросил с себя плащ.

«Ну, Свирята-злодей, берегись!» – подумал он, вынимая из ножен кинжал, который с некоторых пор постоянно висел у него на поясе.

* * *

Отправляясь в Торопец, Бедослав и не подозревал, что в скором времени вновь окажется в Переславле-Залесском. Он привез княжескую печать в Торопец, но оказалось, что Александр Ярославич уже покинул город, спешно вернувшись в Переславль-Залесский, куда вот-вот должен был приехать его отец Ярослав Всеволодович, великий князь Владимирский. Пришлось Бедославу из Торопца скакать в Переславль, даже толком не выспавшись.

Из Переславля Бедослав повез послание от Ярослава Всеволодовича к новгородскому архиепископу Спиридону, который был его давним и преданным другом.

В Новгород Бедослав приехал в самую дождливую пору. Моросил мелкий дождь, когда Бедослав шагал по мосту через Волхов с Софийской стороны на Торговую. Настроение у него было приподнятое после встречи с архиепископом, которому он передал письмо от великого князя лично в руки. Владыка Спиридон не просто взял свиток у Бедослава, но почтил его короткой беседой, расспросив о здоровье Ярослава Всеволодовича и том, каков ныне стал заново отстроившийся Переславль-Залесский.

Погруженный в свои мысли, Бедослав нечаянно толкнул плечом какого-то верзилу в богатой однорядке и лихо заломленной шапке, который о чем-то громко и со смехом тараторил двум своим слушателям, стоящим у высоких перил моста. Собеседники верзилы стояли с широкими улыбками на устах в шапках с загнутыми вверх краями и тонким высоким верхом, опущенным назад и книзу. Такие шапки обычно носили ушкуйники.

Верзила перестал смеяться и сердито окликнул Бедослава, наградив его нелицеприятным прозвищем.

Бедослав остановился и оглянулся.

– Прости, брат, – миролюбиво сказал он. – Я, кажется, толкнул тебя.

– Какой ты мне брат, недотепа! – рявкнул верзила, выдвинув вперед квадратную нижнюю челюсть. – Ты что, пьян или слеп?

Бедослав молча пожал плечами.

– Посмотрите на этого растяпу, друзья! – Верзила повернулся к своим собеседникам. – Мне кажется, его нужно проучить! Он явно зазнался!

Однако собеседники верзилы, взглянув на Бедослава, побледнели. Их глаза округлились, а лица испуганно вытянулись. Они переглянулись.

Затем один из них прошептал:

– Гляди, Хохряк, мертвец ожил! Чур меня, нечистая сила!

Хохряк торопливо перекрестился и попятился.

– Этого не может быть! – пробормотал он. – Мы же его утопили. Сазыка, ты же сам привязывал камень к его ногам!

– Чур меня! Чур! – вновь повторил Сазыка, осеняя себя крестным знамением.

Теперь и Бедослав узнал двоих ушкуйников, которые были из числа тех разбойников, с которыми он схлестнулся в кровавой потасовке на Черном острове в начале этого лета.

– Ну как, Сазыка, не жмут тебе мои сапоги? – сказал Бедослав, приближаясь к ушкуйникам.

Оба ушкуйника попятились, а затем бросились наутек, да так, что только пятки засверкали.

– Эй, други! Вы куда? – бросил верзила вслед беглецам.

Обернувшись на бегу, Хохряк махнул верзиле рукой, мол, не спрашивай и следуй за нами!

Вернувшись домой, Бедослав радостно сообщил Василисе, что гридничий дал ему три дня на отдых.