Три повести о любви

Его втолкнули в подъезд, и он в считанные секунды был доставлен к месту назначения — в крепко прокуренную комнату с деревянным барьером, за которым стояла скамейка для нарушителей общественного порядка.

Ипатов повел Светлану и Вальку знакомой лестницей на второй этаж.

Светлане все было в диковинку. Она смотрела с интересом по сторонам, постигая, как ей казалось, жизнь милиции изнутри.

«Подождите меня здесь, я сейчас!» — сказал Ипатов, останавливаясь перед дверью, из-за которой доносился чей-то монотонно-глуховатый голос. Ипатов еще не оставлял надежды поговорить со следователем наедине.

Он негромко постучал.

«Костя, а нам почему нельзя?» — удивленно спросила Светлана.

«Просто я думал… — смутился он. — Как хотите…»

«Мы хотим!» — сказала она. «Ну, пошли…»

Он постучал погромче.

«Войдите!» — услышали они.

Они вошли. Лейтенанта, который тогда допрашивал Ипатова, в комнате не было. За вторым столом сидел незнакомый старший лейтенант милиции и разговаривал по телефону. Он молча кивнул белобрысой головой на стулья, стоявшие напротив у стены.

Вся тройка села в том же порядке, как шла: Светлана — в середке, Ипатов и Валька — по краям.

Старший лейтенант продолжал кому-то втолковывать:

«Я повторяю: на мокрое дело он не пойдет… Еще раз повторяю, не пойдет… Опять — двадцать пять!.. Ну, не знаю… не знаю… Может быть, и гастролер!.. Давай, давай!.. Будь здоров! — Он положил трубку и сказал: — Слушаю вас!»

«Мы к лейтенанту, — Ипатов показал на пустующий стол, — ну, в черном полушубке… Он здесь?»

«Ушел по делу… А зачем он вам?»

«Мы пришли по поводу квартирной кражи на Большой Подьяческой…» — и он назвал дом и квартиру.

«А, адмиральский музей!» — ухмыльнулся милиционер.

«Почему музей… и почему адмиральский?» — спросил Ипатов, с одной стороны удивляясь затаенному злорадству, с каким были сказаны эти слова, а с другой — милицейской интуиции: в момент кражи отец Светланы был еще капитаном первого ранга. Ипатов почувствовал, что Светлана также отметила это и смутилась. Кроме того, ее, очевидно, задело словечко «музей».

«Это так… — ответил старший лейтенант, — мы между собой называем… Так, собственно, кто вы и с чем явились?»

«Это дочь хозяина квартиры, — кивком головы Ипатов показал на Светлану: щеки ее были все в красных пятнах. — А мы ее однокурсники по Университету. Я хотел предложить товарищу следователю свои услуги. Дело в том, что я видел одного из воров…»

«Видел? Когда?»

«Во время кражи…»

«Ипатов?» — вдруг вспомнил старший лейтенант.

«Да… Откуда вы знаете?» — удивился тот.

«Сегодня вашего следователя нет и до конца дня не будет. Приходите завтра!»

«В какое время?»

«Лучше с утра».

«Ясно, — сказал Ипатов и обратился к своим спутникам: — Пошли!.. До завтра, старшой!»

«До завтра!» — ответил старший лейтенант равнодушно.

Они вышли из милиции и отправились на Большую Подьяческую. По дороге они все рассказали Вальке, и тот прямо-таки загорелся сопровождать Ипатова по злачным местам, чтобы подстраховать, на всякий пожарный случай…

Еще издалека Ипатов заметил маячившую у знакомого подъезда фигуру в модном синем полупальто в крупную клетку и пушистой меховой шапке. И почему-то тотчас же решил, что незнакомый парень ошивается здесь неспроста, наверно поджидает Светлану.

Так оно и было.

Светлана же по своей близорукости узнала парня не сразу, только когда почти вплотную подошли к нему.

«Игорь, ты?» — сердито удивилась она.

«Я, — ответил он, осторожно улыбаясь. — Зинаида Прокофьевна и Алексей Степанович сказали, что ты вот-вот должна прийти. Я решил подождать внизу».

«Знакомьтесь!» — сказала она.

«Игорь!» — глаза у знакомого Светланы были какие-то жалкие — растерянные и огорченные — и одновременно моргали.

«Костя!»

«Валентин!»

«Ну, пойдемте ко мне!» — как-то скучно пригласила она и первой не спеша поднялась по ступенькам подъезда…

Два врача — палатный и заведующий общим отделением — вчера, один утром, другой днем, кажется даже независимо друг от друга, заявили Ипатову, что если и дальше так пойдет, то недельки через две его выпишут. Правда, выписка эта еще не окончательная. Сперва, как водится, его направят на реабилитацию в санаторий, и только оттуда домой, где тоже какое-то время придется посидеть на больничном. Ипатов быстро прикинул: на завершающем этапе лечения, совпадающем в днях со встречей, он будет волен распоряжаться собой и своим временем. И никакой врач не сможет помешать ему побывать на сборе бывших однокурсников.