Три повести о любви

«Ах вот почему она покраснела!» — наконец сообразил Аркадий. Сам того не ведая, помощник подковырнул Маришку. Хороши товарищи по работе, если она за эти три дня командировки так и не вынула блокнота, не написала ни строчки, и Аркадию пришлось корпеть за двоих. Самое непонятное было то, что она принимала это как должное и не очень-то задумывалась о своем журналистском будущем. Иногда, правда, как будто спохватывалась и стыдилась своего слабоволия. Вот как сейчас.

Катер сбавил ход, и всех троих обдало тяжелыми и холодными каплями.

Подошел единственный матрос катера — молодой парень с тонкими пижонскими усиками. Несмотря на погоду, он был в одной тельняшке и босиком.

— Капитан вызывает, — сказал он помощнику.

Тот заковылял к рубке.

— Радиограмма получена: зайти в Максатюху, захватить представительницу комбината, Ангелину какую-то, — сообщил матрос.

— Прямо сейчас? — спросила Маришка.

— Ну нет! — запротестовал Аркадий. — Вначале они нас должны высадить.

Матрос, шлепая босыми ногами по палубе, прошел за спиной Аркадия и неожиданно сел между ним и Маришкой.

— А мы ее не отпустим! — сказал он и нахально придержал взгляд на ее лице. — Оставайтесь с нами!

Маришка игриво помотала головой:

— В другой раз.

— На обратном пути, что ли? — не унимался матрос.

— На обратном, — отшучивалась Маришка.

Аркадий отвернулся. Ничего не поделаешь, Маришка многим нравилась, он это давно заметил.

Еще какое-то время разговор продолжался в этом духе и угас. Матрос поднялся и скрылся в люке.

— Аркаш, что это? — удивленно воскликнула Маришка, глядя в небо. Там надсадно кричали чайки. — Смотри, они преследуют какую-то большую птицу!

— Это скопа, ну, ястреб-рыбак.

— Он от них удирает!

— Смотри, догнали!

С громкими и пронзительными криками чайки настигли ястреба и принялись его клевать. Тот совсем не защищался, только время от времени медленно и плавно переворачивался через голову. И что особенно поразило Аркадия — ни разу не взмахнул своими большими черными крылами.

Нет, он не удирал, он отступал, как и положено ястребу. Преследуя его, чайки галдели и кричали, как базарные бабы. Наверное, их приводило в ярость то, что он не унижался до драки с ними.

Из камбуза выглянула кокша, она же благоверная капитана, как ее называл Аркадий.

— Простить не могут, что тоже рыбкой кормится, — объяснила она.

— Неужели заклюют? — жалостливо спросила Маришка.

— Где уж им с ястребом сладить. Покрутятся, покрутятся да и отстанут…

И в самом деле, вскоре от вихрящейся стаи чайки начали отпадать одна за другой. Они устремлялись к воде и назад уже не возвращались.

Постепенно освобождаясь от погони, скопа поднимался все выше и выше, пока наконец его не накрыла подступившая совсем близко тень от облаков.

Катер сбавил ход.

И тут Аркадий с Маришкой увидели шедшую на большой скорости моторку. В ней находились двое. На парне, стоявшем на носу, пузырилась голубая рубаха; на корме розовела вторая фигура.

— Аркаш, это не браконьеры? — спросила Маришка. Ей давно хотелось посмотреть на живых браконьеров.

— Скорее — гондольеры.

Маришка фыркнула.

Из рубки на палубу быстро и ловко, несмотря на короткую ногу, спустился помощник капитана.

— Гена! — крикнул он вниз. — Давай выноси продукты!

Немного погодя на палубу из люка тяжело плюхнулся мешок с выпиравшими буханками хлеба. Потом, цепляясь углами за комингс, просунулся большой фанерный ящик. Брякнула канистра в рыжеватых подтеках, должно быть с подсолнечным маслом. И только после этого выглянула знакомая физиономия с усиками.

Двигатель, казалось, чуть дышал.

Помощник предупредил:

— Дальше не пойдем.

— А с нами как? — спросил Аркадий. — Мы ведь не святые, по воде не ходим.

— Пересядете в лодку!

— Тогда другое дело… Я сбегаю за вещами!

Аркадий быстро спустился в кают-компанию. Взял рюкзак и лежавшие отдельно зубные щетки. Когда поднялся на палубу, катер уже мерно покачивался на волнах с отключенным двигателем.

У левого борта, обступив обоих парней с моторки, собралась команда. Чуть поодаль стояла Маришка, с интересом наблюдавшая за встречей.

Высокий парень в голубой рубахе с широко распахнутым воротом живо рассказывал о каких-то рыбацких неурядицах. Пропустив начало, Аркадий все же по отдельным фразам уяснил, что вчера здешним рыбакам крепко досталось — они были вынуждены при большой волне ремонтировать ставной невод. Что-то у них там лопнуло, что-то пришлось поднимать со дна. И хотя лодки непрерывно захлестывало водой — едва успевали отчерпывать, — рыбаки кое-как справились с починкой. Зато ушла вся рыба. Даже на уху ребятам не осталось.

Помощник капитана потянул рыбака за рукав:

— Тут к тебе товарищи. Слышишь, Горячев? Из газеты.

Парень повернул к Аркадию свое красивое, пожалуй, даже очень красивое лицо, с которого еще не сошла улыбка, и посмотрел недолгим внимательным взглядом.

— Здравствуйте! — произнес он и основательно пожал руку.

Затем шагнул к Маришке. Ее маленькая кисть сразу исчезла в его широкой ладони.

— Афанасий, — представился он.

— Марина, — ответила она, не спуская с него своих живых карих глаз.