Три повести о любви

Аркадий взял несколько слипшихся конфет и положил в рот.

— Юзя в дорогу дала. Чтоб меньше курил.

— Славная она у вас.

— Все они славные, покуда в паспорте штампа нет.

По лицу Толи никак не определишь, намек это или обыкновенный мужской треп. И все же Аркадию показалось, что в словах рыбака прозвучало осуждение Маришки.

— Берите еще!

— Вам не останется.

— Тоже неплохо! От них зубы портятся!

Сколько времени они в пути? Но эта мысль уже лишена всякого практического смысла. Не все ли равно?

Аркадий поежился. Он и не заметил, как переменилась погода. Порывами бил в спину холодный и хлесткий ветер. Моторку с баркасом то поднимало, то опускало на волнах.

— Шторм? — вяло поинтересовался он.

— Так — осенняя погодка! — ответил Толя.

Пусть будет осенняя. Вот только озяб.

По плечу Аркадия легонько постучали. От неожиданности вздрогнул. Со своими мрачными мыслями он совершенно позабыл о существовании Алексея Дмитриевича.

Тот протягивал брезентовую куртку.

— Накиньте!

— Спасибо.

Сразу стало теплее.

— Култук! — крикнул Толя Аркадию.

— Ого! — отозвался тот, вспомнив, что об этом ветре рыбаки говорили с опаской.

— Покуда смирный! Балла три, не больше!

— Все равно здорово качает!

— Это разве качает! — заорал Толя. — А, Дмитрич?

— Смотри, накличешь! Как бы не разошелся, лихоманка его возьми!

— Ничего! Хуже, чем вчера, не будет!

— Это уж как пофартит!

Бравада бравадой, а как рулевой и моторист Толя что надо. Обе лодки прыгали по волнам, ни разу не подставив бортов. И мотор работал как часы.

И все же Аркадия и рыбаков то и дело окатывало водой.

— Ну, доннер веттер, хлеб с повидлой! — всякий раз, направляя лодки наперерез волне, выкрикивал Толя. И трудно сказать, чего было больше в этом возгласе — ухарства или желания приободрить единственного пассажира.

Только необходимости в этом не было. Аркадий не испытывал ни страха, ни волнения. Даже если бы разразился настоящий шторм, при котором опасность возросла бы во много раз, он, наверно, так же глухо и безучастно ждал бы своей участи. И думал: будь, что будет…

Однако, как он ни крепился, его все-таки укачало. Из всех физических недомоганий, свалившихся на него, самым неприятным было ощущение, как будто полушария мозга пытаются поменяться местами. Он весь извертелся на своих нескончаемых качелях — скамейка вместе с ним то проваливалась куда-то вниз, то взлетала на самый верх. Один раз его вырвало. Хорошо еще, что успел перегнуться за борт.

— Дышите глубже! — кричал Толя.

— Да, да, — соглашался Аркадий, заглатывая ртом холодный и тугой воздух.

— Ну как, легче?

— Да, да…

— Кажись, стихает, — заметил Алексей Дмитриевич.

— Теперь скоро! — пообещал Толя Аркадию…

И вправду, через несколько минут Аркадий увидел влажные огни близкого берега. По причалу двигались столбы с электрическими лампочками и, казалось, уже сами по себе — их тени.

Впереди промелькнул волнолом.

— Осторожно, Толя! — предупредил Алексей Дмитриевич.

— Есть, осторожно! — ответил тот по-военному.

Волнолом быстро приближался. С грохотом разбивались о него волны.

Лодки вошли в маленькую гавань, где волнение было уже не так сильно.

Почти одновременно Толя выключил мотор, Алексей Дмитриевич кинул конец человеку в плаще на причале и сбросил якорь. На это ушло от силы полминуты. Ни одного суетливого и лишнего движения. Все с первого раза.

— Много рыбы? — спросили с причала.

— Центнера три! — ответил Алексей Дмитриевич.

— Ну, это мы быстро управимся.

— Будете, как вчера, ковыряться, так и до утра провозимся! — подал голос Толя.

— Сейчас подойдут, — пообещал человек в плаще.

— Давайте я помогу вам, — сказал Аркадий рыбакам.

— Мы уж тут сами. Чего вам зря пачкаться? — ответил Толя.

— Ну тогда я пойду.

— Вон, видите, контора? — показал Толя на тусклые огоньки. — Там сможете обсушиться, отдохнуть.

— Недавно печку затопили, — сообщил человек.

— Там подождете катера!

— А обратно вы когда? — неожиданно для себя спросил Аркадий. Он почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.

— Вот сдадим…

— Счастливого пути! — произнес Аркадий, пожимая руки обоим рыбакам. — Может, еще увидимся.

— А чего такого — в одной стране живем! — весело ответил Толя.

— Ничего, браток, — помедлив, проговорил Алексей Дмитриевич.

— Спасибо за доброту! — порывисто сказал Аркадий. — Я обязательно напишу о вашей бригаде!

— Чего-то больно много пишут о нас, — заметил Толя.

— Такая работа у них — писать, — объяснил Алексей Дмитриевич.

Толя подтянул моторку к причалу. Аркадий с трудом, с помощью приемщика, взобрался наверх. И только там он увидел, что это женщина. Немолодая, с хриплым мужским голосом.

— Спасибо, — сказал он ей.

— Было бы за что, — ответила она.

Аркадий стоял и покачивался, как пьяный. Когда же он шагнул к конторе, его повело в сторону. Он остановился в растерянности.

— Видать, здорово угорели, — заметила приемщица.

— Не знаю, что со мной, — стал оправдываться Аркадий. — Вообще-то я качку хорошо переношу.

— Все от самого себя зависит, дорогой товарищ, — наставительным тоном заявила она. — Был тут у нас один капитан. Когда его спрашивали, почему он не угорает, так отвечал: «Да все некогда. Судно вести надо».