Три процента надежды (СИ)

Каждодневное общение и неизменное отсутствие в глазах Дианы даже малейшей заинтересованности Матвеем, как мужчиной, при общем радушии и общительности, неприятно его царапало, особенно на фоне того, что Диана находясь в глубоко репродуктивном возрасте до сих пор не имела детей, и наличие у нее мужчины так же Матвеем не было замечено. Все больше и больше задумываясь о Диане, начиная с того, что делает ее такой самоуверенной и независимой при вполне скромных параметрах и отсутствии внешних атрибутов женской состоятельности, как то муж -министр и трое спиногрызов в Англии, и заканчивая тем как ненавязчиво выяснить, есть ли у нее мужчина и что он из себя представляет, Матвей не мог не отметить, что она на редкость глубокая, разносторонне развитая особа с устоявшимся собственным мнением на многие вещи, со своим стилем и подкупающей непосредственностью, лишенной понтов и чванливости. Если ей что-то нравилось - она так и говорила, не нравилось - поясняла почему, что-то не зная не стеснялась об этом сказать и стремилась узнать или научиться, а зная - охотно делилась без набивания себе ценности. Одевалась она в яркие цвета, но не вызывающе и гармонично. Любовь к крупным, необычным для московских девушек, украшениям, превращала ее в этакую восточную принцессу в изгнании, а осанка, манеры и воспитание лишь подчеркивали ее породу. Сначала Матвей склонялся к мысли, что все армяне корчат из себя высокородных господ, но постепенно пришел к выводу, что все корчат, а Диана не корчит, это часть ее естества. При этом за внешней сдержанностью, спокойствием и хрупкостью читалась необузданная страсть, гибкий ум и железный стержень. Матвей сам не замечал, как общаясь с Ди, очаровывается ей. Ди он ее стал называть, невольно вспоминая другую принцессу с непростой судьбой, попавшую в чужой негостеприимный мир. А то, что Диана в сознании Матвея уже ассоциировалась с восточной принцессой - не вызывало сомнений. И очаровывался он ей по-особому, не так, как это происходило всегда. Он не фантазировал с ней любовных сцен, не выстраивал планов по ее покорению, и вовсе не думал о ней, как об объекте вожделения, что до поры до времени и усыпляло его бдительность, оголяя душу по всем направлениям. С каждым днем ему становилось все приятнее и радостнее с ней общаться, смотреть в ее глаза в доли секунд превращающиеся то в омуты, то в скоростной поезд отраженных от ума мыслей. А Диана в ответ демонстрировала лишь свою приязнь Матвею, но не более. Это обстоятельство, когда Матвей уже из кожи вон лез, пытаясь Ди понравиться без открытого ухаживания, не на шутку уязвляли его самолюбие.

Матвей считал, что женщины генетически не имеют понятия о верности, любви к мужчине и надежности. Верность им заменяет страх потерять то, что у них уже есть. И чем меньше шансов потерять имеющееся, и чем больше шансов приобрести большее, в сравнении с имеющимся, тем тоньше женская верность. Любовь к мужчине в женщине так же отсутствует в мужском понимании и имеет чисто женскую форму, для мужчин не имеющую ничего общего с любовью. Женщина тем больше 'любит' мужчину, чем больше тот любит ее и не словами, а делами. То есть, обеспечивает женскую безопасность и будущее, а так же активно подогревает подарками и влюбленностью ее настоящее. Посему женская любовь, в отличии от мужской, от женщины почти не зависит и находится в руках мужчины. Даже мамонт-дегенерат влюбленный в женщину и способный дать ей защиту сейчас и на будущее, имеет все шансы получить 'искреннюю ответную женскую любовь'. Вот любовь женщин к своим детям уже гораздо более близка к тому, что и называется любовь, ибо она бескорыстна, ничем не оправдана и не требует для своего существования встречных 'инвестиций'. Надежность и вовсе мужское качество и только дурак может понадеяться на женщину. Она ведь так слаба и беззащитна, что даже неприлично ее упрекать за ненадежность. Это мужчине стыдно испытывать страх, а в женщине это лишний раз подчеркивает ее тонкую натуру и потребность в защите. Матвей искренне любил женщин, но ни как друзей или одинаковых с ним живых существ, а как неких антиподов, которых создатель поместил в один мир с мужчинами, и чтоб они не разбежались друг от друга в разные стороны, или, чего доброго, не начали воевать, бог заставил мужчин хотеть женщин и не иметь другого способа, чтоб отдохнуть и выпустить пар, кроме как от общения с ними. Вот по приговору Бога они и вынуждены любить женщин, хотя настоящее понимание и дружба с ними невозможны. Нельзя сказать, что Матвей считал мужчин сильно уж лучше женщин, он просто считал, что они разные и если бы не сексуальная тяга к женщинам, то он общался бы только с мужчинами.