Три рэкетира

Андрей вернулся в родную школу, только теперь в выпускной класс. Двор, школьные коридоры, повзрослевшие физиономии былых дружков и постаревшие лица учителей превратились для него в одно бесконечное «дежа вю».[2]

Мама занялась хозяйством, которое пребывало в запустении. Отец взялся за бутылку, самоубийственный, по сути, инструмент, но, очевидно, других в его арсенале не осталось. Горечи и непониманию, вынесенным из развала Армии и Страны, отставной майор противопоставил дедовский самогонный аппарат. Отец начинал с вечера, коротал со стаканом ночь и уже с утра блуждал в гиблом алкогольном тумане. Жена и сын были в ужасе, но поделать ничего не могли. И тогда мать Андрея стала инициатором приобретения пасеки. «И для здоровья полезно, ижить ведь как-то надо»… Последняя венгерская заначка улетучилась, а они стали владельцами трех десятков ульев, каждый на две пчелиных семьи. И отец пошел на поправку. Произвел ревизию сиротевшим в сарае «Жигулям» и взялся мастерить прицеп. Тут следует добавить, что руки у Бандуры-старшего росли, откуда им и положено.

А еще через полгода, когда жизнь едва начала налаживаться, аневризма, с которой мама жила неизвестно, сколько лет, убила ее прямо на пасеке.

* * *

Дождь прекратился внезапно, словно кто-то наверху перекрыл здоровенный кран. Андрей приподнял ногу с педали газа, скорость упала до шестидесяти. Следовало проявлять осторожность. На подступах к столице автоинспекция не дремлет, помогая утратившим бдительность водителям облегчать карманы. В положении Андрея было неразумно разбрасываться деньгами, собранными в дорогу с невероятным трудом.

– Сынок, – сказал Бандура-старший, вручая Андрею гнетуще тонкую пачку, – вот десять тысяч карбованцев. И у нас-то не Бог весть что, а для Киева – так и вовсе гроши, но это все, что мне удалось наскрести. Бензина у тебя – полный бак да канистра в придачу. Как доберешься, найдешь Олега Правилова. Он должен помочь. – Отец наморщил лоб, – жаль вот только, – не дозвонился до него, когда был в районе.

Это была их общая идея – Андрею выбираться в Киев к бывшему сослуживцу отца по Афганистану, полковнику (а то и генералу) Олегу Петровичу Правилову, который, по слухам (по даннымразведки) пробился в люди то ли в бизнесе, то ли на государственной службе – невелика, в общем-то, разница.

– Мужик он хороший, – отец потер кулаком щетинистый подбородок, – просто вытащил лотерейный билет немного симпатичнее моего…

Они сидели на пасеке. Вечерело. Последние, запоздалые пчелы (главные трудоголики или бездельники – их, пчел этих, не поймешь), громко гудя, добирались до ульев и исчезали в летках.

– Батя, а ты?..

Бандура-старший глубоко затянулся, выпустил сизое облако дыма через нос и решительно раздавил окурок в пепельнице.

– Да нет, с меня этого балета хватит, – он печально взглянул на Андрея, – и потом, сынок, на кого, интересно, я брошу пчел?..

* * *

В пути Андрей притормозил у придорожного базара, потратившись (можно даже сказать, пустив первую кровь, драгоценным отцовским карбованцам) на две пачки красной «Магны» и пластиковый стаканчик кофе. К кофе Андрей пристрастился в Венгрии.

«Добровольно вступаю в армию кофеманов и торжественно клянусь служить корпорации „Нестле“ верой и правдой, пока инфаркт либо цирроз печени не разлучатнас», – съязвил внутренний голос Андрея.

«Про „Филипп-Моррис“ забыл»…

 – огрызнулся Андрей.

Сумка с продуктами, захваченными из дому, покоилась на заднем сидении машины, а разнообразные искушения в виде чебуреков, пирожков и заварных пирожных Андрей преодолел чудовищным усилием воли. Отказав себе в чебуреках, – «под томатный сок, ммм… – Боже, какая ошибка!..», – он тем более не намеревался поддерживать штаны местным гаишникам. Потому утроил бдительность. Или даже учетверил. Мимо проплыл дорожный знак:

ГРОБАРИ

Сосредоточив внимание на переднем секторе обзора, Андрей совершенно забыл о зеркалах заднего вида. И зря. В них устрашающе быстро приближалась черная «БМВ», еще издали нетерпеливо сверкавшая фарами.

Тут, пожалуй, следует сделать оговорку. Справедливости ради нужно признать, что на манеру вождения многих шоферов с периферии – стоит им угодить в крупный город – начинает влиять какая-то неведомая сила, неудержимо влекущая на осевую. Часто дело обстоит таким образом, что заставить их переместиться правее, ближе к обочине, оказывается по плечу далеко не каждому участнику дорожного движения.