Три седьмицы до костра

Отрезвление от охватившего меня ночного безумия наступило утром, резко, как гроза в пестрень. Я проснулась в собственной постели, не понимая, где нахожусь, не помня, как и чем закончился предыдущий день, а когда воспоминания — отрывистые, смазанные, путанные — стали приходить, одно за другим, хлопая, словно мокрое полотенце по лбу, захотелось завыть в голос и расцарапать щеки. Что я наделала. Зачем, зачем, зачем…

Но мне уже не десять лет, и топиться на речку я не пойду. Торопливо, украдкой посмотрела под одеялом. Лежу в теплой ночной рубашке, и на руках, и на ногах нет никаких следов, жаль, что не вижу собственного лица. Впрочем, о чем это я. Вилор просто не успел оставить следы, а Шей…

А Шей может мертвых с Неба вернуть. И он всегда излечивал любые ранки на моем теле. И то, что я чувствую себя совершенно такой же, как день назад, не ощущая никакой боли, ни малейшего неудобства, и лежу в своей кровати, как ни в чем не бывало, для тени из Серебряного Царства ничего не стоит. А вот воспоминания…

Что ему до моих воспоминаний. Для него это было лишь пунктом договора, сумасбродным желанием — его всегда удивляли мои желания… Я поймала себя на этой мысли и зло усмехнулась. Хороша ты, Вестая, распутная, бесстыжая девка, нечего сказать! Пришла к одному, а теперь страдаешь по другому, по демонической иномирной твари, пившей твою кровь двенадцать лет?

Сама виновата.

Небо, как стыдно, как же стыдно, как… больно.

"Ничего не было, — сказала я мысленно. — Ничего. Вилор уехал, а остальное — бред. Сон. Вилор уехал, ты оделась, встала и ушла к себе"

И до следующего новолуния у меня есть чуть больше четырех седьмиц, чтобы убедить себя в этом.

* * *

Лас Стемер смотрел на деревенских очень и очень мрачно. Люди взирали на него с ответной мрачностью. Они не привыкли к тревогам.

— В Гритаке моровое поветрие, — говорил Стемер. — Сначала думали, обойдется, но зараза идет дальше. Я слышал, есть заболевшие в соседнем поселении.

— Это в котором? — визгливо выкрикнула ласса Ивира, пожилая и очень громкогласная женщнина.

— В том, что в семи горстях по левому пути.

— А-а, — успокаиваясь, пробасила ласса. — А то у меня в том, что по правому, дочка живет.

— Уже погибло много людей, — повысил голос староста. — В Гритаке перестают хоронить и начинают сжигать тела прямо на улицах.

Внимающие люди как-то разом замолчали. Конечно, воцарившаяся тишина не могла быть абсолютной, скотина и птица продолжали вскрикивать, всхрапывать и издавать другие привычные уху звуки, где-то шумел ветер, громко смеялись и кричали дети. И все же мне показалось, что мы стоим в пустой гулкой каменной пещере.

— Заразу разносят крысы, — продолжал лас Стемер. — И вам не обязательно их трогать или даже видеть. Она в воздухе, невидимая глазу, но ощутимая телом.

— Нет крыс в моем доме и не было никогда! — лас Агавия гневно взмахнул рукой. — И не будет!

— Сначала начинается жар, — продолжал, не обращая внимания на старика, Стемер. — Потом ломота в костях и боль в мышцах. Подкатывает слабость, а дальше становится хуже и хуже.

— И что делать? — чей-то тревожный голос, я не разобрала, чей. Впрочем, задать этот вопрос мог любой из присутствующих. Он просто застыл в обращенных на старосту глазах.

Тот помолчал.

— Ничего, — с явной неохотой продолжил лас. — Говорят, целители в городе не справляюся, вытягивают хворь с огромным трудом и из единиц. Случись что — из города нам тут точно не помогут. Да и свои… Гритак, думаю, на днях закроют до окончания мора, так что…

Я оглядела толпу. Целителя Гренора не наблюдалось, как и нашей знахарки. Впрочем, неудивительно. Оба они избегали людей, правда, каждый по своим причинам. И вдруг до меня дошел смысл услышанных слов. Гритак закроют. Гритак с Вилором закроют. Он не сможет вернуться, он останется там, в зараженном городе без возможности уехать… А я даже не буду знать об этом.

Мысли метались в голове, суматошные, судорожные.

— Если кто заболеет, из дома не выходить, — проговорил после паузы староста. — Будем молить Небо о прощении и поддержке.

— А где же служитель? — раздались голоса. — Где лас Виталит?

— Он в отъезде, — староста вздохнул. — Неотложное дело, пришлось уехать посреди ночи. Лас Вилор ко мне чуть ли не в полнось постучался, предупредил. Жаль, что его нет сейчас с нами, но будем надеятся, он вернется до того, как закроют границы. Впрочем, может, все обойдется.

Меня кольнула обида, неоправданная, эгоистичная. Время, чтобы заехать к Стемеру, Вилор нашел, а чтобы попрощаться толком со мной — нет…

Что ж. Я подожду, день или два. И если закроют город, если он не вернется… Я сама поеду за ним. И верну его, пусть даже с помощью ненавистной тьмы.

* * *