Три слепых мышонка

— Понятно. Необходимо выяснить, из чего Стаббс сделал вывод, что это был Лидз, а не кто-нибудь другой.

— А какова его версия?

— Он утверждает, что это был Лидз.

— Но почему он столь категоричен?

— Он узнал его кепку и ветровку.

— Что за кепка? Какая ветровка?

— Лидз непременно выходит в море только в этой желтой кепке. Такие кепки раздавала у нас одна пивная компания несколько лет назад.

— А ветровка?

— Желтая такая, с карманами впереди и отворотами. В ночь убийства ее видели на Лидзе.

— Сегодня же возьмите ордер на обыск…

— Придется отложить до понедельника…

— Это надо сделать сегодня. Отыщите судью…

— Судьи нервничают, когда их беспокоят в выходные, мисс Демминг.

— Я тоже нервничаю, когда вещественные доказательства уничтожаются по субботам.

— Понимаю. Возможно, там, откуда вы приехали…

— В суде должен кто-то дежурить…

— Я попытаюсь, но…

— Пытаться не надо, Баннион. Это необходимо сделать.

— Да, мэм.

— Надо успеть, пока жена их не сожгла.

— Патрисия Лоуэлл Демминг, — начал Эндрю. — Тридцати шести лет.

— Выглядит куда моложе, — заметил Мэтью.

— Родилась в Нью-Хейвене, штат Коннектикут. Ее дед, Лоуэлл Тернер Демминг, был судьей. Вы о нем слышали?

— Нет. Это в его честь ее назвали?

— Наверное, — ответил Эндрю. — Хотя ее могли так назвать любящие мама с папой — у этих англосаксов «лоуэлл» означает «возлюбленная».

— Может быть.

— Уже в семь лет определилась с профессией — решила стать юристом после фильма «Убить…» с Грегори Пеком.

— А это откуда ты выкопал?

— В первые дни своей работы в прокуратуре Калузы она дала интервью газете «Геральд трибюн Калузы».

— И когда это было?

Эндрю сдвинул очки на лоб и полистал свои записи. В очках он был похож на ученого, может, даже на председателя суда. А без них — на дотошного репортера. Темные кудрявые волосы, карие глаза, орлиный нос, довольно мужественный рот с тонкой верхней губой и припухлой нижней. Синтия Хьюлен как-то сказала Мэтью, что Эндрю напоминает ей Мика Джаггера. Мэтью еще удивился тогда: ну просто никакого сходства! Не отрываясь от машинки, Синтия добавила, что имеет разительное сексуальное сходство.

— Зачислена в штат прокуратуры незадолго до Рождества, — сказал Эндрю.

— У тебя есть ее послужной список?

— Я прочитаю все в хронологическом порядке, — сказал Эндрю. — Так понятнее…

— Хорошо.

— Она закончила школу в шестнадцать лет…

— Молодец.

— Да. Два года училась в Йельском университете. Весной ее исключили за курение наркотиков в аудитории…

— Вот эта да!

— Совершенно верно. Оттуда она перевелась не куда-нибудь, а в Браун, который закончила с Фи Бета. Там тоже вышло недоразумение…

— Наркотики?

— Нет-нет. Драка. С парнем, футболистом, который назвал ее Пэт.

— А это ты откуда знаешь?

— Из Брауна мне прислали статью из университетской газеты. После этого случая она стала местной знаменитостью. Дело было так. Этот олух, так она его характеризует…

— Хорошее слово — олух.

— Весьма. Так вот, этот олух подошел к ней и поздоровался: «Привет, Пэт, меня зовут…» Не успел он докончить, как она врезала ему промеж глаз. Позже она пояснила репортеру газеты, что «Пэт» — это собачья кличка, в их краях так еще называют пьянчужку, того, что с дружком «Миком» лакает спиртное. Она — Патрисия и не позволит коверкать свое имя. Кстати, Патрисия по-латыни означает «благородная».

— Она сама про латынь вспомнила?

— Нет, это я добавил. Но остальное — да, ее подлинные слова, я цитирую по «Браун дейли геральд». Она добавила, что прозвища ее особенно раздражали.

— Какая чувствительная.

— Очень. Затем она посещала юридический факультет в Нью-Йоркском университете.

— Наверняка была отличницей, — заметил Мэтью, закатывая глаза.

— А вот и нет, хотя и в десятке лучших. Спустя три года сдала на степень в Калифорнии, и тут же ее пригласили работать в фирму «Долман, Радджеро, Питерс и Дерн». Слышали о такой?

— Нет.

— Работала она у них два года, заслужила прозвище «Злыдня с Запада» — видно, в суде себя показала. Затем она переезжает в Нью-Йорк, фирма «Карте, Рифкин…».

— …Либер и Лоэб. Крутые ребята.

— Верно. Здесь она подтвердила свою репутацию.

— Какую именно?

— Безжалостный защитник, никаких сантиментов. Только уголовное право. Она успешно защищала махинаторов из нефтяных компаний, мафиозных боссов, колумбийских наркобаронов, специалистов по уклонению от налогов…

— А дела об убийствах?

— Вела трижды. К примеру, одна женщина обвинялась в том, что задушила своего шестимесячного сына во сне.

— Она нашла смягчающие обстоятельства?

— Нет. Она просто настаивала на оправдании — и добилась его.

Мэтью взглянул на него.

— Серьезная дама, — кивнул Эндрю.

— А какова она во время судебных заседаний?

— Яркая внешность, привлекательна, агрессивна, беспощадна, злопамятна. При малейшем упущении со стороны оппонента — атакует.

— Когда она ушла из фирмы?

— После «Карте, Рифкин…» она перешла в прокуратуру Нью-Йорка, где проработала последние три года до Флориды. Видимо, не достигла желаемого.

— А что у нее на уме?

— Флорида — первая ступенька для прыжка в Вашингтон.

— Шагает по стопам своего босса.

— Да, сэр.