Три сонета Шекспира

Люба взяла нарзан, смешанный с лимонадом, выпила один стаканчик, второй, ей налили еще… и вдруг она увидела Феликса. Он стоял совсем рядом и что-то говорил, только она никак не могла расслышать его слова в общем гвалте. Она протянула к нему руки, привстала, совсем не чувствуя, как на грудь полилась вода из стаканчика, — Феликс шагнул ей навстречу, все другие сразу исчезли, и они вместе зашагали по залитому солнцем песку, и у самых ног плескалось море…

Люба не почувствовала, как одна стюардесса подхватила ее на руки, не услышала, как другая истошно закричала:

— Врача! Товарищи, среди вас есть медики?

ПИСЬМО ПОДПОЛКОВНИКА НИКОЛАЕВА Ф. Н. КАПИТАНУ ВИРТАНЕН Л. К, ПРОЧИТАННОЕ ВПОСЛЕДСТВИИ ПОЛКОВНИКОМ БЫКОВЫМ В. И.

«Я всегда недоумевал, будучи школьным учителем, отчего это пушкинский эпиграф к «Капитанской дочке» проскальзывает мимо внимания учителей и учеников? А там сказано: «Береги честь смолоду». Гринев сберег честь свою, долго и счастливо жил с любимой Машей Мироновой.

Мы с вами, Любочка, много говорили о времени и человеке. Задавая вопрос по тому или иному поводу — кто же виноват, кто был виноват, кто оказался виновным — время или человек? Да, разное время диктует свои разные условия. Но ведь человек наделен высшим правом — правом выбора. Спасибо, дорогая, что вы наконец помогли мне сделать единственный выбор, чтобы хоть в чем-то, хоть как-то еще считать себя человеком, не подонком. Иначе письмо это не было бы написано.

Я не знаю, кто, за что и как убил сержанта Иванцова. Я знаю только, что за полчаса до гибели он связался со мной по рации и сказал два слова: «Товар прошел». Это означало, что тщательно законспирированные тонны мандаринов переданы получателю, который вывезет их морем в края, мне неизвестные. В этой операции мне отводилась роль прикрытия, и только. Я должен был на все смотреть сквозь пальцы и держать в ОВД Иванцова. В этой роли я выходил на сцену раза два-три в сезон. За это мне полагалась сумма, не такая уж большая, чтобы ради нее продать свою шкуру. Я и не брал эти деньги, надеясь, что этот отказ делает меня лучше других. Но если бы я отказался не только от денег, а от участия в акции с левыми фруктами, меня выбросили бы из милиции с волчьим билетом. И боюсь, не только из милиции. «Мандариновая мафия» — это Наталья Разинская, Валентин Гуляев, подполковник Шатурко и подполковник Николаев, исполнитель — сержант Иванцов. Вот и вся компания. Какие-то надежды возродились было у меня, когда поменялось руководство УВД. Но, увы, генерал Осипенко не смог разглядеть многих в Инском управлении, хотя и старался. Спаянная крепкая рать втянула меня в свои ряды. Не вырваться, не скрыться. Впрочем, что оправдываться? Неча на зеркало пенять…

Чем мне еще помочь вам? Прилагаю некоторые документы, которые лучше, чем я, расскажут о многом. Наверное, читая все это, вы думаете, как же я мог так легко пойти по скользкому пути, так легко сдаться на милость этим людям? Наверное, потому, что слишком долго жил и работал с душами святыми — с детьми, с моряками… Вот и не сумел себя закалить. А книжные премудрости, коими обогатил себя, видно, не для нашего времени. Другие ценности, другая шкала измерений. Но появились вы, Люба. Благодарю. Я снова почувствовал себя человеком. Как вы однажды сказали — книжный. Но разве этого мало, если чувствуешь в себе наконец душу, совесть, если осознаешь свой долг? Как это у Толстого? Посмотрите эпиграф к «Анне Карениной» — сейчас не берусь воспроизвести на память. Ваш до конца…»

XXXII

Кажется, не так давно Быков провожал ее в Инск. Она, живая, здоровая, веселая, сидела с ним в машине, ветер шевелил ее пышные белокурые волосы, на губах играли солнечные зайчики.

Полковник Быков смотрел на безжизненное лицо — Виртанен лежала на носилках, ей только что, прямо в салоне самолета, врачи ввели адреналин в сердечную мышцу, стимулировали сердце фибриллятором.

Быков перевел дыхание, увидев, как на пожелтевшем уже лбу выступают бисеринки пота… Санитары подняли носилки, понесли к реанимобилю. Быков подошел к стюардессам.

— Спасибо вам, девушки. Как ваши фамилии? МВД СССР вынесет вам благодарность.

Та, что повыше и помолже, махнула зажатым в руке мокрым от слез платочком:

— Какая благодарность!.. Лишь бы она жива была. Такая симпатичная…

Генерала Панкратова Быков по телефону не нашел. Позвонил в свою группу.

— Лейтенант Сиволодский.

— Михаил Игоревич, немедленно телефонограмму в Инск, генералу Осипенко. Первое: обеспечить личную безопасность Нечитайло. Второе: немедленно задержать следующих граждан: Разинскую Наталью Валериановну, Гуляева Валентина Ивановича, полковника милиции Шатурко и подполковника милиции Николаева. Третье. Запроси у прокурора Инска содержание последних показаний Иванцовой. Все понял? Повтори.

Лейтенант Сиволодский повторил и добавил:

— Как Виртанен? Жива?

— Пока да. Состояние крайне тяжелое. Останусь в госпитале, пока картина не прояснится.