Три статьи о еврейском образовании

Изменения, которые эта школа привнесла в бассейн Средиземноморья, вышли за рамки еврейских общин и сыграли свою роль в пробуждении Востока. Более того, судьбе было угодно, чтобы эти сообщества, рассматриваемые Альянсом как периферийные по отношению к европейскому и американскому еврейству, стали сегодня основным источником всей иммиграции. Поэтому общины Западной Европы, Америки и государства Израиль зависят в своем развитии от того вклада сефардов в современную жизнь, который Всемирный Еврейский Альянс начал формировать еще в 1862 году, когда открыл свою первую школу в Тетуане.

* * *

Проблема еврейского образования, возникающая в западных общинах, не может рассматриваться без учета этого вклада. Новая иммиграция приходит на смену прежней, которая, выйдя из еврейских центров Восточной Европы, еще недавно оживляла учение в эмансипированных и ассимилированных общинах.

„Новая волна“ отличается рядом особенностей. Безусловно, она происходит из того мира, где еще пылают очаги еврейской жизни. Привязанность к иудаизму там почти инстинктивная. Она владеет безграничными ресурсами еврейского мироощущения и познаний в ивритских текстах, которыми может обогатить наши разочарованные одноязычные общины. Но ее иудаизм менее интеллектуален, менее продуман, чем иудаизм русских, польских, или литовских евреев. С другой стороны, обитатели Средиземноморья более чувствительны (скажем даже — более восприимчивы) к блеску западной цивилизации, хотя не всегда при этом отличают свет утренней зари от света заходящего солнца. Дело в том, что за несколько десятилетий Альянс вывел их из средневекового мира в мир современный. Смена ориентиров была необходимой и благотворной, но путешествия сквозь века истории, как и межпланетные путешествия, подвергают испытанию нервы человека, если только не сводят его с ума.

Если бы нехватка компетентных учителей (которая, судя по некоторым из них, имеется) была единственной проблемой еврейского образования, то североафриканская эмиграция принесла бы ее решение (по крайней мере, для Франции) вместе с молодежью, обладающей хорошими знаниями иврита и французского одновременно. Это был бы шанс, который нельзя упускать. Однако эта иммиграция создает и новые проблемы, поскольку нуждается в обучении множества детей, а эти франкоязычные детей уже франкоязычных родителей ассимилируются куда быстрее, чем евреи из Восточной Европы. Поэтому их сохранение в еврействе требует срочных мер и очень тонкой образовательной доктрины.

Было бы ошибкой решать проблему учителей так, как решают проблему ручного труда — использованием иностранной рабочей силы, предусматривая для этих учителей — иммигрантов низкие зарплаты, стесненные условия и, во всяком случае, никаких гарантий будущего. Такая тактика привела бы, в конце концов, к появлению в еврейском образовании неустойчивых или посредственных кадров. И здесь опыт Альянса подсказывает решение. Его успех связан не только с тем, что он уловил потребности населения и нашел благотворительные фонды, но и с созданием преподавательского корпуса, сформированного Педагогической Школой Альянса. Ему удалось создать для учителей гарантии продвижения по службе и пенсии, социального престижа и независимости, — и все это в том самом обществе, в котором они трудятся. Именно этот ясно определенный (в мире, который более нашего стремится к ясным определениям) статус еврейского учителя стал одним из секретов исключительной преданности преподавательского состава Альянса своему делу.

В послевоенном мире нет ничего более ненадежного, чем положение еврейского учителя. И очень сомнительно, чтобы оно могло стать прочным благодаря усилиям одной общины, даже на уровне национальном — статус мог бы быть подтвержден лишь международным соглашением. Но для этого нужен интерес к еврейскому образованию у тысяч современных лидеров, нужно, чтобы эти тысячи вновь проявили интерес к древнееврейскому языку и к тем с виду устаревшим вещам, которые можно понять благодаря ему. Желательно, чтобы этот интерес пробудился у лидеров прежде, чем они попытаются представить себе статус того, кто будет их обучать всем этим вещам.

Другая проблема еще более важна: еврейское влияние на тысячи быстро ассимилирующихся нынешних иммигрантов будет эффективным, только если станет частью общего образования и сумеет удержаться на его уровне, если еврейские школы ни в чем не будут уступать общим, если такое образование будет желанным для всего еврейского сообщества, как эмансипированного, так и приверженного иудаизму, если оно сумеет пробудить это желание в обществе, если отыщет среди своих учеников будущую элиту, которая станет задавать тон в общине, иными словами — если иудаизм станет для молодежи неотъемлемой частью ее интеллектуального и социального роста, если массовое еврейское образование — безусловно, необходимое — окажется оборотной стороной образования элиты, которая и придаст ему смысл.

* * *