Три стигмата Палмера Элдрича

Было странно все время слышать о Барни Майерсоне, и ни разу до сих пор с ним не встретиться, ни разу не иметь прямого контакта. Теперь с этим будет покончено. Он договорился увидеться с Майерсоном в девять утра в офисе П.П.Лайотса. Майерсон, конечно, мог бы затаить обиду. Он окинет острым взглядом представленную керамику и откажет. «Нет, — скажет он. — П.П.Лайотс ни на грош не интересуется подобными безделушками. Верьте моему ясновидению, моему таланту и умению предчувствовать». И пойдет Ричард Хнатт с коллекцией горшков в руках и с абсолютной уверенностью, что идти больше некуда.

Было 8.30. Пора выходить. Он прошел к раздевалке за силовым шлемом и мандатным холодильным генератором, который полагалось носить на поясе до самого заката.

— До свиданья, — сказал он жене, задержавшись у двери.

— До свиданья и счастливо.

Она стала даже еще более сосредоточенно работать, и он понял, что этим демонстрируется, как напряжено ее внимание — она не отвлекалась ни на секунду.

Он открыл дверь и вышел в холл. Приятно холодил ветерок от запотевшего портативного генератора.

— Ах, — вымолвила Эмили, когда он начал закрывать дверь. Теперь она подняла голову, откинула с глаз темные волосы. — Свидируй мне сразу же, как выйдешь из офиса Барни, как пойдут наши дела.

— О’кей, — бросил он и закрыл за собой дверь.

Внизу, в кладовой здания, Хнатт достал их надежно охраняемый ящик и принес его в секретную комнату: там он достал демонстрационный чемоданчик с набором керамики, которую хотел показать Майерсону.

Вскоре он уже поднимался на борт термонепроницаемого межнебоскребного связного кара, идущего к деловой части Нью-Йорк-сити и П.П.Лайотс — громадному, белому, из синтетического цемента небоскребу, положившему начало Парки-Пат[1] и всему ее миниатюрному миру. «Кукла, — подумал он, — покорившая мужчину и одновременно покорившая все планеты Солнечной системы».

Парки-Пат, наваждение колонистов… Да что говорить о колониальной жизни… Стоит ли вообще вспоминать об этих неудачниках, кого, благодаря законам селективной службы ООН, вышвырнули с Земли, заставив начать новую, чуждую жизнь на Марсе, Венере, Ганимеде или где-нибудь там еще, где бюрократы ООН вообразили, что они смогут осесть… после того, как выживут.

«А мы думаем, что вскоре и здесь станет не лучше», — сказал он про себя.

Человек, сидевший за ним, среднего возраста, одетый в серый энергетический шлем, безрукавку и шорты ярко-красного цвета, особенно популярного среди бизнесменов, заметил:

— Сегодня будет еще жарче.

— Да.

— Что у вас в этой здоровенной коробке? Завтрак для марсианских колонистов?

— Керамика, — ответил Хнатт.

— Бьюсь об заклад, вы обжигаете ее, выставляя на улицу в полдень.

Бизнесмен хмыкнул, затем достал утреннюю газету и раскрыл ее на первой странице.

— Сообщают, что на Плутоне разбился корабль, это из-за пределов Солнечной Системы, — сказал он. — Послана спасательная команда. Вы думаете, это не люди? Я не верю, что это существа из других звездных систем.

— Скорее всего, это возвращался один из наших кораблей.

— А вы видели Проксимианцев?

— Только фотографии.

— Ужас, — проговорил бизнесмен. — Если разбившийся на Плутоне корабль окажется нашим, надеюсь, его сумеют вывести из строя. Пора бы, в конце концов, запретить этим нелюдям посещать нашу систему.

— Правильно.

— Можно мне посмотреть вашу керамику? Я собственно, по галстукам. «Неотличимые от ручной работы галстуки Вернера самых различных оттенков жизни Титана». На мне один из них. Видите? Ивета. Действительно, создаются примитивными формами жизни, культуры которых мы привезли с Титана и выращиваем здесь, на Земле. А вот как мы обеспечиваем их воспроизводство, — наша профессиональная тайна. Знаете, как формула кока-колы.

— По той же причине я не могу показать вам свою керамику. Как бы мне этого ни хотелось. Она абсолютно новая. Я отдам ее для предсказания ясновидцу в П.П.Лайотс. Если он решит взять их на Парки-Пат выставку, тогда мы поладим. Останется проинфонить ПП диск-жокею — как там его зовут? — обслуживающему Марс. Ну и так далее.

— Галстуки ручной работы Вернера тоже часть выставки Парки-Пат, — сообщил ему спутник. — Ее приятель Вольт их носит. — Он просиял. — Когда П.П.Лайотс решит миниатюризировать наши галстуки…

— Вы говорили с Барни Майерсоном?

— Нет, я с ним не говорил, это был наш местный менеджер. По их мнению, с Майерсоном общаться трудно. Он импульсивен и, решив однажды, становится непреклонным.

— Неужели он так несправедлив? Уклоняется от дел, которые сулят лишние хлопоты?