Три столетия реформ и революций в России

Для семидесятилетнего Сергея Степановича, давно оставившего либеральные мечтания молодости, пост министра оказался крайне нужным из-за хорошего жалованья. Сам же он, подобно другим сановникам Николаевской эпохи, полагал, что молодой государь обязан лишь продолжать политику своего великого отца и не более. Влиятельнейший князь А.Ф. Орлов взял с него слово, что после назначения на министерский пост Ланской будет всеми силами препятствовать эмансипации. И действительно, тот начал свою деятельность циркуляром, в котором от имени государя утверждал «неприкосновенность священных прав русского дворянства», из чего многие сделали важные выводы…

Недоумевая и теряясь в догадках, Ланской по возвращении государя Александра Николаевича в Петербург спросил, точно ли он то говорил в Москве, что написано и по рукам ходит. «Да, – с некоторым раздражением ответил император. – Говорил точно то и не сожалею о том». Было о чем призадуматься министрам, членам Государственного совета, столичным и провинциальным чиновникам и всему достославному русскому дворянству.

Итак, государь решился на ликвидацию крепостного права. Но как он ни был самовластен, все же не считал себя вправе просто лишить первое сословие империи его законной собственности. Следовало как-то договориться с дворянством и выработать условия эмансипации.

На торжествах коронации, состоявшейся в августе 1856 г. в Москве, куда съехались двор, высшие сановники, генералитет и множество столичного и провинциального дворянства, А.И. Левшин потихоньку, неофициально беседовал с губернаторами и губернскими предводителями дворянства. Из бесед с министром он понял, что власть приняла решение, но совершенно не представляет, как действовать для достижения цели. Мимоходом, на балах, на парадах или торжественных обедах, Алексей Ираклиевич задавал один вопрос. Большая часть представителей помещичьего сословия оказалась не готова двинуться в новый путь по неизведанной дороге с очевидными личными потерями и неопределенной выгодой. Одни изъявляли удивление, другие непритворный страх. Только дворяне западных губерний смело обсуждали проблему эмансипации. И Левшин удовольствовался тем, что договорился с генерал-губернатором тех губерний В.И. Назимовым о созыве во вверенном ему крае дворянских комитетов для обсуждения назревших вопросов об «улучшении положения помещичьих крестьян». Так деликатно выражались, дабы обойти страшившие многих слова «освобождение» и «эмансипация».

Таким образом, оттепель оказалась не просто крылатым словцом или красивым образом. Нет, после застоя и омертвения, после долгих лет страха и муштры русское общество воспрянуло к новой жизни. Важным проявлением этого, помимо названных, стала объявленная молодым государем амнистия политическим заключенным.

Из ссылки освободили оставшихся в живых участников декабрьского мятежа 1825 г., участников Польского восстания 1830–1831 гг. и кружка Петрашевского 1849 г. Им дозволялось возвратиться с семействами из Сибири и жить, где пожелают, за исключением двух столиц. Около 9 тысяч человек в империи освобождались от полицейского надзора. Кроме того, были прощены государственные долги. Отменен закон, по которому сыновья солдат уже с семи лет начинали военную службу кантонистами, 400 тысяч мальчиков вернули родителям, и сам институт кантонистов отменили.

Люди невольно сравнивали: Николай I начал свое царствование с казни и ссылки, а его сын – с помилования узников. Царское милосердие вызывало восхищение и порождало бурный энтузиазм. Чуть позднее, в 1858 г., Александр Николаевич повелел перевести Библию с церковнославянского языка на русский для ее более широкого распространения в народе. Надежды на лучшее и даже уверенность в лучшем будущем России воцарялась во многих сердцах. Общество готово было сплотиться вокруг молодого государя.

Еще один комитет

В первый день 1857 г. государь повелел учредить новый Секретный комитет для обсуждения мер по устройству быта помещичьих крестьян. Даже в названии «негласного», «секретного» комитета не вошли слова «освобождение» или «эмансипация». Членами комитета были назначены несколько министров и членов Государственного совета, а председателем князь Алексей Федорович Орлов.

Стоит заметить, что сам Александр Николаевич знал убеждения членов комитета, уверенных в «благодетельности» крепостного строя, заявивших себя открытыми противниками освобождения крестьян и готовых затягивать это дело, пока император не отбросит свою «блажь». Но других-то людей у него не было.

3 января 1857 г. Секретный комитет впервые собрался в Зимнем дворце, в кабинете царя. Открывая заседание, Александр II твердо заявил: «Крепостное сословие почти отжило свое время. Считаю необходимым приступить постепенно к освобождению в России крепостных крестьян».