Это писал бывший слушатель лекций Якушева в лицее, белогвардейский офицер Ю. А. Артамонов, бывший член шульгинской «Азбуки», своему другу князю К. А. Ширинскому-Шихматову в Берлин. Московская тетушка Артамонова просила передать племяннику весточку, поскольку Якушев ехал в командировку в Швецию через Таллинн, где и состоялась их беседа в присутствии представителя врангелевской разведки В. И. Щелгачева, тоже «азбучника», которого, однако, много лет спустя Шульгин обозначил как завербованного ГПУ
Так Якушев оказался в камере смертников вместе с Опперпутом.
Допрашивавший его чекист презрительно говорил
— Вы связались с молокососами. Послать по почте такое письмо! «Азбучники», а азбуки не знают Хотите работать с нами?
Многие тогда были арестованы только потому, что в досье Якушева они значились как его знакомые Многие были расстреляны «за участие в контрреволюционном заговоре» Якушев этого не знал, но он был обозлен на эмигрантов, подставивших его под удар, и давал письменные показания:
«Признаю себя виновным в том, что я являюсь одним из руководителей МОЦР — Монархической Организации Центральной России, поставившей своей целью свержение советской власти и установление монархии. Я признаю, что задачей моей встречи в Ревеле являлось установление связи МОЦР с Высшим монархическим советом за границей, что, при возвращении в Москву, я получил письмо от Артамонова к членам Политического совета МОЦР…»
Из артамоновского письма явствовало, что Ширинский-Шихматов отправился к председателю Высшего монархического совета H. Е. Маркову-Второму, решившему войти в связь с МОЦР. А было уже известно (не от Якушева), что в Политсовет, кроме него, входили бывшие камергер Ртищев, барон Остен-Сакен, промышлен ники Путилов и Мирзоев, генералы, а ныне военачальники Красной Армии Отделения монархической организации существовали в Петрограде, Нижнем Новгороде, Киеве, Ростове-на-Дону..
При изучении документов создается впечатление, что Якушев сказал на допросах очень мало. Он отказался давать показания о конкретных деятелях МОЦР, и чекисты поняли, что не смогут вытянуть из него ничего даже под пытками. «Я не закрываю глаза на усилия большевиков восстановить то, что разрушено, но настоящий порядок наведет державный хозяин земли русской» Это еще одна выдержка из его признаний.
И тут Дзержинский решил пойти с козырной карты отказаться от разгрома монархической организации, а использовать ее для более тонкой работы для проникновения с ее помощью в высшие круги белоэмигрантской среды. Так было положено начало крупной чекистской операции, получившей потом название «Трест».
Дело сидевших во внутренней тюрьме на Лубянке Якушева и Опперпута вел известный палач, особоуполномоченный Агранов (его направил в ВЧК из своих личных секретарей Ленин). Он сперва добился замены Опперпуту смертного приговора на заключение в концентрационном лагере, а потом завербовал его, дав фамилию Стауниц. Агранов был очень ловким человеком — недаром, по одной из версий, с его именем связывают непонятную смерть Маяковского. Еще в тюрьме Стауница-Опперпута заставили написать ту самую книгу, которая разоблачала савинковский Народный Союз Защиты Родины и Свободы. Встречаясь с начальником контрразведки Артузовым, его заместителем Пузицким и даже пьянствуя с ними, Стауниц постепенно вошел в «Трест».
Впоследствии Опперпут уверял, что Якушев, «человек весьма темпераментный», всю свою ненависть на виновника его злоключений Артамонова перенес на эмиграцию вообще.