Три танкиста из будущего. Танк прорыва времени КВ-2

— Ты же знаешь, я стратегической стороной войны не увлекался. Так, немного помню. Вообще-то в этот район должна была как раз в эти дни 14-я панцердивизия выйти. Помнится, наши оборонялись севернее и южнее, так что похоже. Точные даты не припомню, но вполне, по-моему, соответствуют. Или ты думаешь, что это параллельный мир?

— Не знаю. Может, и наш, тогда точно временная петля. Знамя-то именно это, как мне кажется, в нашей истории спасли. Ну, ладно, наш ли, параллельный ли мир, неважно. Главное сейчас, ты правильно сказал, выжить. Потом уже разбираться будем. Пошли, что ли?

Вернулись мы к товарищам командирам, Андрей план измененный довел, обязанности распределил. Смотрю, командиры-то как в том анекдоте про Ильича, который «не улыбается, а глаза добрые-добрые». Только глаза у них не добрые, а хитрые. Соображают, черти, но виду никто не показывает, дисциплинку блюдуть, значить… Ну и ладно. Правильно в «Швейке» написано: «Армия без дисциплины — трость, ветром колеблемая».

Не понял? Что такое? Подходим к танку, а там черте-те что. Похоже, Сема чего-то натворил.

— Так, что за праздник? Или война кончилась, что вы, про все забыв, тут собрались?

— Семен рацию наладил! И даже какую-то нашу передачу поймал!

Так, это Кузьма обрадованно вопит. Ну передача, ну наша… Стоп, наша? Это да, это радует. Глядишь, и передатчик отремонтирует позднее. Но все равно, непорядок. Никакой дисциплины. А если бы немцы подобрались?

— Отставить праздник! Немцы рядом, а вы, как на базаре, орете. Еще бы в воздух на радостях постреляли.

— Вообще не понял, товарищи со… красноармейцы! Что за… Почему посты бросили? Музыка, вы, как командир, куда глядели? Так, Змиев и Сокуров, бегом на пост! Одна нога здесь, другой не вижу. Остальным продолжать работы… Бридман, докладывайте… тьфу, ладно, Семен, рассказывай, чего учудил.

Молодец Андрей, правильно. Показал, кто главный. Не, дисциплинка-то, оказывается, не так уж и хороша, как я думал… Так, не о том я задумался, что там Семен рассказывает.

— … приемник наладил. Поймал обрывок радиопередачи на русском. Ну, погромче включил, народ и сбежался. А так ничего поймать не удается, одна морзянка сплошная. А я в ней не разбираюсь, увы.

Очередной, блин, прокол. Связист, тоже мне. Лишь бы остальные не зациклились на этом. Не мог промолчать, что ли.

Ладно, зато ТПУ заработало, уже плюс. Теперь хотя бы с командирского места будут мне подсказывать, куда ехать, а то в этот триплекс довоенный только секс-фильмы пуританам смотреть — все равно ни хрена деталей не различить, один общий фон. Шлемаков у нас три, как раз мне, лейтенанту и шефу будет связь. Черт, а как же Сема? Впрочем, ему шлемофон в бою не нужен, а на ходу можно будет лейтенанта грабить… Хорошо бы у немцев наушники раздобыть, шлемофонов-то у них не было…

Вот время летит — не успели рекогносцировочку провести, а уже к обеду подходит. Ну что, будем заводиться, пехота наверняка позиции заняла.

— Заводи!

Ну, давай, «Рыжий», покажем фрицам кузькину мать!

27 июня. 1941 год. Украина. Поселок…

Внезапный пулеметный огонь немцы восприняли довольно спокойно, к обстреливаемому посту устремились всего с десяток человек — видимо, дежурное отделение. Но Семен, сумевший доказать, что без него некому будет вести огонь из второго пулемета, успешно решил главную задачу. Немцы, отвлекшись на внезапный и непонятный пулеметный обстрел, не успели отреагировать на неожиданно возникшую с другого направления более серьезную опасность. Огромная рычащая глыба танка, возникшая из-за холма и устремившаяся вниз, не сразу привлекла их внимание, кроме, конечно, пулеметчиков, прикрывавших этот участок… В общем, танк уже занял позицию, когда бросившие начатый обед немцы попытались что-то предпринять.

Колодяжный показал себя настоящим снайпером артиллерийского огня. Вторым и третьим снарядами он попал прямо в бежавшую к машинному двору группку немцев, разметав тех, кому не повезло оказаться рядом со взрывами, как кегли. Еще несколько раз выстрелив, частью по пулеметам, частью по перебегавшим по улицам немцам, танк, ревя мотором, устремился вперед в сопровождении изредка мелькавших пехотинцев, ведущих интенсивный огонь. Окончательно отбила у немцев всякое стремление к героизму пара выстрелов картечью, обрушившаяся на самые сильные участки обороны. Отнюдь не собираясь противопоставить русским тяжелым снарядам и броне карабины и ручные гранаты, немцы рассыпались и, прикрываясь плетнями, кустами и деревьями, огородами рванули к северной дороге.

— Смотри-ка, как рванули. Прямо… огородами и к Котовскому, — пошутил Андрей. — Ха, точно… свадьба в Малиновке… как там про пулеметы… — один не стреляет, другой стреляет только в своих? — добавил он, заметив, как меткая очередь Музыки бросила наземь двоих немцев.

— Отлично… получилось. Я… ё… чуть язык не прикусил. Сергей, нельзя ли поосторожнее, ха… Я за шрапнель переживал. Все-таки шестнадцатого года выпуска. Смотри-ка, ничего еще сохранилась. Вон как немцев накрыло, — добавил Евгений.