Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек

Вводит меня в кабинет, движением руки указывает на раскрытую дверь спальни. Но искать аппарат мне не нужно, уже на улице я убедился, что телефонный кабель к вилле не протянут.

Жилище Опольского обставлено солидно, даже богато. Но видно, что уже много лет это богатство никому не служит. Некому нежиться в массивных кожаных креслах, никто не проверяет ход времени на роскошных напольных часах, никто не распахивает застекленные книжные шкафы и не читает изящно переплетенные книги, никто не трудится у резного бюро и не любуется прекрасными картинами на стенах. Среди картин замечаю портрет молодой женщины в наряде, модном лет сорок назад. Художник сделал все, что мог, но тем не менее от лица ее веет серостью и отсутствием обаяния. На полочке у резного бюро стоит в рамке ее же фотография, отнести которую можно к более позднему времени. Женщина на фотографии одета в шелковое платье в горошек, именно то, в котором встретил меня Опольский. Видимо, старичок из каприза или экономии донашивает старые платья покойной супруги.

— Если ты намерен побеседовать со мной, пойдем на кухню, — заявляет Опольский, — манная каша может пригореть.

Похоже, что кухня — единственное жилое помещение в этом доме. В центре ее громоздится плетеное кресло-качалка, вокруг которого валяются на полу газеты и исписанные листки бумаги. Сразу видно, что это любимое место Опольского, разумеется, в те часы, когда он находится дома. Умывальник забит чистыми кастрюлями и тарелками. На газовой печке в небольшой кастрюльке дозревает манная каша. Опольский мешает кашу ложечкой, отставляет кастрюльку в сторону, выключает газ.

— Одно мне неясно, — говорит Опольский, — как там было с ключом?

— Я уже рассказывал вам, — объясняю я. — Запасной ключ от канцелярии, подходящий также и к дверям моей квартиры, постоянно находится в нише под гидрантом. Этот кто-то, с кем черная беседовала по телефону, велел ей пойти в канцелярию, открыть дверь этим ключом и подождать его прихода. Черная выполнила все эти поручения.

— Но Нусьо попал туда еще до нее. Каким способом?

— Таким же самым. Подслушал разговор, поднялся на этаж канцелярии, вынул ключ из ниши и открыл себе дверь.

— А после всего этого снова спрятал ключ? Мало вероятно! Если он пришел воровать, то не стал бы оставлять ключ снаружи, разумнее было бы взять его с собой и закрыть дверь, чтобы никто не мог поймать его на месте преступления. Но если это так, каким же способом могла попасть в канцелярию дама в черном? — вопрошает Опольский.

— А может быть, он взял ключ, но забыл захлопнуть дверь? Черная не нашла ключа, но обнаружила, что дверь незаперта. Тот, кто пришел вслед за нею, то есть убийца — тоже застал двери открытыми. Даже если она захлопнула их, он мог постучать, и она бы ему открыла, так как ожидала его. Нусьо к этому времени был уже убит, если это черная застрелила его, или погиб только чуть позже, когда убийца промахнулся, если принять за аксиому, что убийца покончил с нею в канцелярии и только потом перенес ее труп этажом выше в квартиру.

— Я не верю, что Нусьо взял ключ с собою и забыл захлопнуть дверь, и не верю, что открыв дверь, он положил ключ обратно в нишу для следующего визитера. Не могу поверить и в то, что он открыл дверь черной, если она постучала в канцелярию, не обнаружив ключа в нише. Все должно было произойти иначе.

— Вы правы, — соглашаюсь я с Опольским. — Но как именно?

— Кто еще имеет такой ключ? Сколько ключей вообще существует в природе?

— Ох, по меньшей мере — пять. И один из них находится у вас.

Опольский бросает взгляд на связку ключей, лежащую на парапете окна. Следую за его взглядом и замечаю среди нескольких ключей знакомый.

— Да, действительно, не знаю только, зачем я ношусь с ним. Кто еще владеет ключами? — спрашивает Опольский.

— Второй ключ у меня, третий у моей секретарши, четвертый лежит под гидрантом, пятый находится у уборщицы. Если она забывает его дома, то пользуется ключом из-под гидранта.

— Она бывает ежедневно?

— Да, сначала наводит порядок в канцелярии, а около девяти поднимается прибраться в квартире.

— Сегодня она убирала в канцелярии?

— Возможно. Я не спрашивал.

— В таком случае она наткнулась бы на труп Нусьо за портьерой.

— Необязательно, она довольно неряшлива. Могла и не заглядывать за портьеру. А вот следы, которые мог оставить убийца, она уничтожила наверняка. Всякие там окурки, отпечатки пальцев…

— А ты веришь в отпечатки пальцев? — иронично вопрошает Опольский.

— Во всяком случае, она могла что-нибудь заметить, нужно будет повыспрашивать у нее.

— А кто кроме меня, тебя, секретарши и уборщицы знает о ключе под гидрантом? — спрашивает Опольский.

— Все мои приятели, несколько человек. Нередко кто-нибудь из них приходит в мое отсутствие, ожидает меня там, а если не дождется, уходит и возвращает ключ на место. Кроме этого о ключе знает привратник, а возможно и соседи. Сегодня, например, эта косматая соседка застала меня как раз в тот момент, когда я вынимал или укладывал ключ на место, демонстрируя его новой секретарше. Таким образом, любой мог подсмотреть за мною и узнать о тайничке.