Три цветка и две ели. Первый том

Итак, Маргарита узнала, что дорога вдоль моря делилась на шесть набережных: портовая Дюрбонс; далее – три набережных Солнечного города – Ксанснс, Госсёрнс и Лонснс; затем, на северной окраине столицы – Айрюснс и Фолхснс. В Солнечном городе имелось четыре округа – Мягкий край, Румяный край, округ для богачей Ордрхон и университетский округ Рунгорхон. Строго на юго-запад от набережной Госсёрнс шла еловая аллея – дорога Славы или Позора, что подводила к площади Ангелов, главному храму столицы и епископству. Две широкие дороги, Южный Луч и Западный Луч, начинались от ворот Лодольца, пересекали Брослос и продолжались за городом. В Лунном городе раскинулись три округа: у порта был злачный Дюрбохон, между Южным Лучом и Западным Лучом – Большой Лабиринт, после Западного Луча – тихий и зеленый Рюдгксгафхон, куда они как раз прибыли.

________________

Вблизи замок Рюдгксгафц немного испугал Маргариту. Его камень был серым и грубым, а чрезвычайно высокой коричневой крыше толстые слуховые оконца только добавляли увесистости. Эту необычную черепичную крышу с двух сторон теснили две башни, круглая слева и квадратная справа, но венчали их одинаковые черные купола – перевернутые чаши с высокими шпилями. А по карнизам расселись изящные черные горгульи, химеры, крылатые демоны. Начинались окна высоко над землей, их частые решетки тоже оказались мрачного черного цвета.

– Ну, как тебе мой дом? – спросил Маргариту Рагнер.

– Тебе… нечисть под герб подходит… – тихо ответила девушка, смотря на черное знамя со змеем и хихикающей рожицей Смерти, какое свешивалось с балкончика над входными воротами.

Рагнер рассмеялся.

– Все эти горгульи достались мне от братца. Я бы не стал тратиться на подобную чепуху, модная она или нет.

Заехав за ворота, они оказались в длинном и узковатом проходе между двумя высокими зданиями, серыми и совсем простыми. Справа, сразу у ворот, начиналась конюшня, затем проход, как горка, поднимался вверх и заканчивался десятью ступенями, – туда Рагнер повел своих гостей – к трем полукруглым проемам в здании слева. Раоль вместе с другими охранниками пошел направо, в дом для слуг, стражей и охранителей.

У трех сводчатых проходов Рагнер неожиданно обхватил пальцами правое плечо Маргариты – взял ее за руку немного выше локтя. Она с удивлением посмотрела на возлюбленного.

– Так в Лодэнии ходят с женой или своей женщиной, – пояснил он.

– Аа… – удивленно произнесла девушка. – А меня так тетка Клементина всегда хватала… чтобы я не могла убежать от нее.

Рагнер хитро ей улыбнулся.

По другую сторону лежал ухоженный парк с фигурными газонами, шарами и конусами из стриженого кустарника. Отсюда замок выглядел удивительно легким, невысоким, свежим… Раскидистый плющ деликатно прикрыл грубый камень, яркие розы алели, будто полные любви сердца. Нежно-розовые дорожки из мелкого щебня, разветвляясь, приглашали к мраморной беседке (прямо), лиственной рощице (направо) и двухъярусной аркаде дворца (налево). Одетый в гирлянды из лиан, в колонны и балюстрады, Рюдгксгафц теперь так и манил зайти него.

– Рагнер, здесь изумительно! – воскликнула Маргарита, и другие орензчане ее поддержали.

– Стоит эта зеленая красота триста золотых в год, – вздохнул он.

– Да ты у меня скряга, – ласково проговорила Маргарита.

– Любимая, этот замок – подлинный кровопийца! Осветить и отопить его – это еще две сотни в год. Воду сюда надо завозить, прислужники в столице зажрались… А если устраивать балы, как мой братец, да стены расписывать, то… Понятно: куда он спустил целое состояние. А в Ларгосе единственная мощеная дорога, да и та обрывается на середине пути…

Широко улыбаясь, Маргарита погладила его руку. Они шли по розовой дорожке к дворцу. Необычную крышу с этой стороны поддерживали две проходные галереи. Плющ, пышно овив серые колонны первого этажа, полез выше – к красным деревянным аркам и балясинам второго этажа.

Хозяина дома встречали на галерее прислужники. Толпились они и в полукруглом вестибюле с броским шахматным полом. Мужчины носили лазурно-голубые камзолы со вставками из атласа и бархата; цвет их узких штанов указывал на должности: «красные штаны» прислуживали за столом, «зеленые» – в господских покоях, «синие» – при кухне, «желтые» – делали разную работу по дому. У женщин лазурные платья отличались по такому правилу: яркий овощной шелк носили покоевые прислужницы, бледноватый лен – горничные.

Среди голубых форменных платьев склонял голову молодой, полноватый мужчина, одетый в оливкового цвета камзол, излишне широкий черный нарамник и темно-изумрудные штаны, обтягивавшие его неловкие ноги. На вид ему было лет восемнадцать (хотя уже исполнилось двадцать четыре). Густой шапкой волосы покрывали его голову, лезли ему в лицо и он часто поправлял челку, зачесанную на одну сторону. Маргарите понравился цвет этих волос – русый, медового оттенка. Серые «грустные глаза», с опущенными вниз уголками, грустно смотрели на мир. Казалось, что этот человек никогда не улыбается. Он сутулился, потел от волнения; вызывал жалость, да вместе с тем его хотелось назвать слабаком.