Три версты с гаком

— Я очень соскучилась по тебе, Артем... — с порога говорит она и умолкает на полуслове, увидев на кровати Таню, закутанную в одеяло. Секунду они смотрят друг другу в глаза: удивление и растерянность в светло-серых глазах и пристальное внимание в больших черных. Пер­вой отводит взгляд Нина. Изумление на ее лице сменяется вежливой улыбкой.

— Добрый вечер, девушка, — говорит она. — Извините, я ворвалась к вам... Артем, ты мог бы и предупредить нас, что у тебя... гостья?

Взгляд ее задерживается на Таниной одежде, пове­шенной на спинке стула.

— Точнее — не гостья, а обнаженная Маха... — с хо­лодной улыбкой добавляет она.

— А вы напоминаете Юдифь, — говорит Таня. — Для полноты картины вам лишь не хватает меча и головы не­счастного Олоферна...

— Я в этой ситуации, судя по всему, и должен быть головой Олоферна? — попытался разрядить напряженную обстановку Артем.

Но девушки не удостаивают его даже взглядом.

— Выйдите, пожалуйста, из комнаты, — ледяным то­ном говорит Таня. — Я должна одеться.

Нина поворачивается и выходит.

— Ты тоже уйди, — после некоторого молчания гово­рит Таня.

— Позволь мне сначала привести себя в порядок...— говорит Артем. — Одевайся, я сейчас тебя познакомлю...

— Выключи свет, я не хочу одеваться при свете. Она смотрит на него не мигая. Черноволосая голова немного наклонена набок, рука у самого подбородка сжи­мает одеяло.

— Это мои друзья, — говорит Артем виноватым то­ном и оттого, что оправдывается, сам на себя начинает злиться. — Я тебе рассказывал об Алексее... Ну, а Нина...

— Я тебя просила выключить свет.

— Хорошо, хорошо...

Он завязывает шнурок ботинка и выключает свет. Та­ня молча одевается.

— Нина... — приглушенно произносит в темноте Ар­тем. — Короче говоря, мы с Ниной...

— Я тебя ни о чем не спрашиваю, — перебива­ет она.

— В общем, одевайся и выходи... Мы ждем тебя.

— Ты не видел мои туфли?

— Я сейчас свет включу...

— Не надо, — говорит она. — Иди к ним.

В столовой уже накрыли стол, на тарелках рыбные и мясные консервы, ветчина, колбаса и в центре бутылка коньяка. Даже высокие зеленые рюмки были выставлены. Стройная крашеная блондинка с темными влажными гла­зами хлопотала у стола. Нина, зябко приподняв плечи, стояла у раскрытой форточки и курила. Когда вошел Артем, она повернулась и как ни в чем не бывало улыбну­лась:

— Ты уж извини, что без телеграммы...

— Знаешь, старик, — сказал Алексей, наливая коньяк в старинные рюмки, — мы взяли да и махнули в Суздаль... Какие там рестораны! А церкви, часовни! Я еле уговорил девочек назад ехать. Ходили как зачарованные... Ну вот, а на обратном пути завернули к тебе. Знал бы, что такая дорога — ни за что не свернул бы с шоссе!

— Леша ругался, как сапожник, — улыбнулась краше­ная блондинка.

— Познакомься, — спохватился Алексей. — Ира... Чует мое ретивое, что я на ней женюсь...

— За тебя еще замуж никто не пойдет!

— Слыхал, Артем? — балагурил Алексей. — Уж если мы с тобой, старина, не женихи, то, я скажу вам, вы, де­вочки, зарылись... Верно, старик?

— Верно, — машинально повторил Артем, прислуши­ваясь, что там происходит за стеной.

— Вы тоже такой же самоуверенный, как и ваш друг? — спросила Ирина, с любопытством глядя на него.

— О чем вы? — смутился Артем. — Я думал про доро­гу... Эти три версты с гаком — стихийное бедствие для поселка...

Когда все перестали смеяться, Алексей сказал:

— Что с тобой, дружище? Будто тебя пыльным меш­ком ударили?

— Ты недалек от истины, — усмехнулась Нина.

— Какие-то тайны мадридского двора... — Алексей поднял рюмку. — Давай, старина, тяпнем за встречу!

— Подождите, — сказала Нина. — Артем, что же ты не пригласишь к столу свою милую Маху?

Алексей обалдело уставился на Артема.

— Маху? Где же она?

— Рядом, — сказала Нина. — За стенкой. Посмотрев озадаченно на Нину, Алексей поставил рюмку на стол:

— Давай ее сюда немедленно!

Артем встал из-за стола и отправился в другую комна­ту. Там гулял сквозняк.

— Таня! — негромко позвал он. Молчание.

Он включил свет: в комнате никого не было. Постель прибрана, даже клетчатое одеяло наброшено поверх. Окно приоткрыто, и тонкая занавеска — подарок Тани — колы­шется на ветру. Артем подбежал к окну и распахнул. Хо­лодная белая ночь заглянула ему в лицо. Выпал первый снег. От окна к калитке протянулась редкая цепоч­ка следов. Дунул ветер, и мягкие снежинки коснулись лица.

— Твоя прекрасная Маха исчезла, как с белых яблонь дым... — услышал он голос Нины.

Обернувшись, Артем увидел в углу, под стулом, Тани­ны туфли. Как же так? Она ушла в одних чулках? Прямо по снегу? Схватив туфли, он бросился вон из комнаты, за­ставив Нину отпрянуть от двери.

— Что тут у вас происходит? — спросил Алексей, за­городив дорогу. — Где твоя Маха?

— Ее звать Таня, — сказал Артем.

— Где же ты ее прячешь, Черная Борода?

— Она ушла... босиком по снегу, — сказал Артем, от­страняя его. —Я должен ее догнать!

С туфлями в руках он выскочил в сени и, махнув с крыльца на тропинку, помчался к калитке.

— Ну вас всех к черту! — сказал Алексей, усажива­ясь за стол. — Ирка, давай выпьем.

 2