Три влечения. Любовь: вчера, сегодня и завтра

Личные отношения людей переживают сейчас болезнь перехода – от одного уклада потребностей к другому, более сложному. А переход от более простой системы к более сложной обычно вызывает разбалансирование системы, расшатывает старые связи между ее элементами, рождает новые, которые крепнут лишь с ходом времени. Это гигантский, всепроникающий переход, в ходе его меняется вся сложнейшая вязь семейных нравов, привычек, обычаев, и перемены эти идут с болью, с кровью…

Из нынешнего брака постепенно уходят одни фундаменты, первичные, материальные, на смену им приходят другие, более сложные, но приходят медленнее, с отставанием. Отсюда, наверно, и рассыпчатость многих нынешних браков – эхо от столкновения старых и новых семейных фундаментов, плод перестройки всей психологии супружества.

Союз ха и тха

Что относится к лучшим сторонам мужского начала? (Условно мужского, потому что его черты есть и у женщин.) Пожалуй, прежде всего это тяга к новизне, смелый поиск и решительность в действиях; сила воли и разума, неутихающее стремление улучшать жизнь, защищать слабых, думать об общей пользе.

Однобокое проявление этих сторон порождает минусы мужского начала: резкий силовой нажим – сверх меры или не к месту; рассудочность, отрыв мысли от чувства, а отсюда жесткость и я-центризм; чрезмерное – до невнимания к близким – воспарение к общей пользе; безоглядный поиск, излишний порыв к будущему и к новизне в ущерб настоящему, в ущерб тому, что есть…

А что составляет сильные стороны женского начала? (Условно женского, потому что его черты есть и у мужчин.) Пожалуй, прежде всего сердечность, мягкость и доброта; сила чувств и интуиции, которая тесно связывает женщину с другими людьми; постоянное стремление приносить пользу ближним, охранять их покой; довольствование тем, что есть, его защита, забота о его основах, осторожное отношение к новизне.

Но как и у мужчин, однобокое проявление этих свойств рождает минусы женского начала: отрыв чувства от разума, и отсюда смутность и ошибочность эмоций; приземленность интересов и идеалов; чрезмерную, до нерешительности, осторожность; заботу о других в ущерб себе – самоотречение; излишнюю боязнь новизны, охранительную приверженность к тому, что есть.

Сильные стороны мужского и женского начала хорошо дополняют друг друга, снимают односторонность друг друга. Они уменьшают слабые стороны друг друга, и их союз может стать мощным улучшителем жизни.

Если будущее станет благоприятным (но это будет зависеть от вас и ваших детей), равновесие инь и ян пропитает всю ткань жизни, станет ее будничной основой. Об этом, кстати, с давних пор думали мыслители разных народов, не только китайцы. В Древней Индии ха считалось солнечным, мужским началом, тха

– лунным, женским, и целью хатха-йоги было слить, уравновесить их.

И шестиугольная звезда древних иудеев символизировала союз женского и мужского начала: она слагалась из двух треугольников – мужского с вершиной вверх и женского с вершиной вниз.

Путь к такому равновесию будет, наверно, долгим, тяжелым, и потери здесь неизбежны. За любое добро приходится платить каким-то злом, и сплав приобретений и потерь – печальная сердцевина жизни, один из ее стержневых законов. Но можно, пожалуй, предположить, что с каждым новым поколением женщина-руководитель станет меньше терять женственность и больше пропитывать женским теплом климат управления. Впрочем, и это будет зависеть только от нас.

Скалолазы эмансипации

«Обмен частицами пола» – острая человеческая драма, и в нее надо бы пристально всмотреться, чтобы понять ее до глубин.

В середине семидесятых годов вышла повесть С. Залыгина «Южноамериканский вариант»; о ней много спорили тогда в печати, но, по-моему, суть книги осталась непонятой, психологического открытия, которое сделал С. Залыгин, не увидели. А в его книге впервые, пожалуй, была по-настоящему высвечена омужчиненная женщина, рациональная эмоционалка.

Все в жизни она раскладывает по полочкам анализа, все видит через призму сознания, рацио. Она как бы и чувствует мыслями: настоящих чувств у нее нет, на их месте стоят мысли о чувствах. Все ее эмоции осознанны, осмысленны, рассудочны насквозь, и от этого все в ее жизни не настоящее, и сама она не настоящая, – не человек, а функция человека, схема женщины.

Женское в ней как бы пропиталось мужским и от этого перестало быть женским; но оно не стало и мужским, а сделалось как бы внеполовым. С виду Ирина Викторовна на удивление женственна, но внутри в ней все подменено, ею движет бесполая рацио-эмоция – эмоция, которая потеряла эмоциональность и которой управляет рассудочность.

И от ее женской души осталась только способность мыслить по-женски изящно, без мужской грубости и лобового проламывания сквозь дебри. Но потеряв живую эмоциональность, душа ее стала бесполой – и от этого полой.

Зараженная прививкой чужих свойств, такая женщина – тупиковая ветвь эмансипации, отросток, у которого нет листьев; она идет по антиженскому пути, пути копирования чужой природы.