Три влечения. Любовь: вчера, сегодня и завтра

Но это еще мягкий, интеллигентный вид омужчиненной женщины. В жизни, пожалуй, куда чаще попадается грубый, решительный вид – такой, как Скалолазка В. Высоцкого, та самая, которая «к вершинам шла», «рвалася в бой» и которая вся состоит из силовых струн и стальной воли.

У Высоцкого, как все мы, наверно, понимаем, речь идет и об обычных горах, и о горах социальных, и скальные вершины только высвечивают в его женщине и мужчине то, что в них вырастила равнинная жизнь. Они как бы обменялись психологическим полом, и женщина теперь воплощает мужскую силу и покровительство слабому, а мужчина делается опекаемым и спасаемым.

И он поет со смесью тоски, ущемления, зависти, восторга – поет с незабываемой хрипотцой души, разудалой и страдальческой, буйно ликующей и грустно насмешливой:

Каждый раз меня по трещинам выискивая,Ты бранила меня, альпинистка моя.А потом на каждом нашем восхождении(Ну почему ты ко мне недоверчивая?)

Страховала ты меня с наслаждением,Альпинистка моя гуттаперчевая.За тобой тянулся из последней силы я,До тебя уже мне рукой подать,Вот долезу и скажу: «Довольно, милая»…Тут сорвался вниз, и успел сказать:Ох, какая ж ты неблизкая, неласковая,Альпинистка моя, скалолазка моя.

Она – химически чистый мужской характер: суровость, волевой напор, неощущение того, как ты выглядишь со стороны. Ее мужество – не женственное, а ефрейторское, грубо боевое, как конных амазонок гинеокрáтии (владычества женщин).

Он – размужчиненный мужчина, который тянется за ее мужскими доблестями, хочет догнать ее, стать вровень – но все время срывается в трещины и пропасти жизни. А она – вот новая радость женщины – страхует его с наслаждением – от своей силы, которая сильней мужской, от своей гуттаперчиевой ловкости и победительности, которая возносит ее над ним.

В джунглях новых сложностей

Скалолазка и Ирина Викторовна – две главные, пожалуй, разновидности эмансипированной женщины: «простая», «народная» – и «культурная», «интеллигентная» (конечно, такое деление условно, приблизительно). У мужчин тоже есть такие виды – «простой» и «культурный». Это важные и новые психологические типы из сегодняшней семьи людских типов.

Скалолаз Высоцкого – действователь, человек поступка, он не пытается понять, почему она такая, что ее такой сделало и хорошо ли ей самой. У Е. Евтушенко есть горькая исповедь человека-осмыслителя, который не может дать счастья женщине и понимает, отчего это случилось.

Мало ей и детей, и достатка,жалких вылазок в гости, в кино.

Сам я нужен ей – весь, без остатка,а я весь – из остатков давно.

Здесь точно, пожалуй, схвачена психологическая мозаичность нынешнего усложненного человека: его дробит и шьет из остатков и узкая специализация, спринтерский ритм жизни, резкое расширение запросов, погоня за вещными ценностями в ущерб вечным…

Женщина тех временем гораздо ранимее и взыскательнее вчерашней: ее психологией правит повышенное – часто до самомнения – чувство достоинства и боль от перегрузок, взрыв потребностей – часто чрезмерный – и рост ненасыщенных потребностей, взлет притязаний – часто избыточный, – и разрыв желаний и возможностей, – и от всего этого напряженное, из звенящих нервов, подсознание.

Женщине нужен цельный мужчина, а не остатки от работы, рюмки, телевизоры. Тяга к мужской цельности и сильности – главная, пожалуй, тяга женственности, самое настоятельное, самое первородное влечение женской души.

Евтушенковский мужчина, кажется, понимает это:

Под эпоху я плечи подставил,так, что их обдирало сучье,

а любимой плеча не оставил,чтобы выплакалась в плечо.

И он казнит, распинает себя, исходит в раскаянии:

Как любимую сделать счастливой?с чем к ногам ее приволокусь,если жизнь приподнес ей червивой даже только на первый надкус?

Вот ощущения сегодняшнего растерянного мужчины, который не знает, как в джунглях новых сложностей найти новый путь к счастью.

Тысячи лет мужчины понимали, как сделать счастливой женщину: дом, дети, достаток, остатки душевного внимания – этого хватало для тогдашнего счастья.