"Три звезды" для стюардессы

А я настолько рада, настолько безумно, до истерики счастлива, что он здесь…

Что в кои-то веки не контролирую свое лицо. И делаю то, чего никогда, за все семь лет нашего общения, не делала.

Бросаюсь ему на шею, как малолетка. Чуть ли не с визгом.

Он тут же подхватывает, обнимает, устаивает на талии, заставляя обхватить ногами. И мне плевать, что форменная юбка задралась неприлично. Что мне не по возрасту уже это все. Что все смотрят. Плевать.

Я целую его, жадно, так жадно, что дыхание перехватывает!

- Ну ты чего, лисичка… - хрипит он, довольно лапая меня за зад. Ну а что? Гулять – так по полной!

- Я боялась… Боялась. Что ты не встретишь… - признаюсь я куда-то в шею Вите. И зажмуриваюсь. Я впервые призналась сама. Ему. И это так сладко. Признавать свою слабость. Свою зависимость.

Оказывается, в этом нет ничего постыдного.

- Ну как же я тебя не встречу, лисичка…

Он несет меня к выходу из аэропорта, где-то позади материализуется высокий худой мужик, который подхватывает мой чемодан и тащит его за нами.

- А где Вася? – шепчу я, сглатывая слезы. Неожиданные, редкие гости у меня. Но сейчас не стыдно.

- Приболел чутка.

- С ним все хорошо?

- Да, скоро опять бегать будет, его ни одна зараза не возьмет. Поехали, лисичка, ко мне.

- Сразу?

- Да. Сначала помиримся, а потом… Потом я тебя с дочкой познакомлю.

Я ахаю и обнимаю крепче, радуясь за него.

Витя долго ждал, когда его Лена приедет. И вот, похоже, дождался.

Он несет меня, легко и быстро, обрубая на корню все неловкие попытки спрыгнуть, сказать, что я сама, что тяжело…

- Ничего не тяжело, лисичка, - смеется он, и его смех – такое же редкое явление, как мои слезы, а потому неожиданное и бесценное, - у меня теперь целых две женщины, которых легко носить на руках.

Это и называется счастьем, а?

Я киваю.

Он не может видеть, но чувствует.

Я согласна с его определением счастья.

Потому что оно, по странному стечению обстоятельств, полностью совпадает с моим.

Конец