Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга первая

хочу с запозданием отреагировать на Ваше письмо месячной давности. В нем речь шла о ретроспективе неизвестного мне фотохудожника Томаса Руффа и о новой для меня книге Мишеля Уэльбека. Понятно, что и то, и другое не могло не заинтересовать. Тем более что Вы очень развернуто и достаточно пиитетно пишете об этих явлениях, ставших в Вашей интеллектуальной жизни «неслучайными событиями». Наша переписка, помимо всего прочего, хороша, по-моему, и тем, что время от времени открывает нам незнакомые имена и явления в области искусства. Так как Руффа у нас в отечестве в данный момент посмотреть было негде, я двинулся в Интернет и обнаружил там несколько сотен его работ, что дало мне достаточно полное представление о его творчестве.

Увы, открытием оно для меня не стало. За последние десятилетия я видел в зарубежных музеях современного искусства и на соответствующих выставках, в том числе и в России, много фотохудожников подобного типа и, пожалуй, даже значительно более интересных. Возможно, среди них мелькали и работы Руффа, но я никак не акцентировал на них своего внимания. Все это, на мой взгляд, арт-производство пост-культурного периода, не лишенное нередко и эстетического качества гламурного или масскультного типа. Во многих фотообъектах, выполненных теперь с помощью мощных дигитальных камер и потом еще доработанных в фотошопах, часто бывает немало красивости; некоторые из фотохудожников добиваются эффектов, близких к известным нам направлениям авангардной, а иногда и передвижнической живописи, но лишь внешне. Внутренне они, как правило, пусты и мертвенны, как Вы точно пишите о красках Руффа. В частности, я видел как-то в нашем Мультимедийном центре выставку работ, близких к сюрреализму, в другой раз — к абстрактной живописи.

К этому типу искусных фотографов, по-моему, относится и Руфф. Однако он ничем в этом плане не выделяется из многих других. На мой взгляд, в его абстрактных работах (серия «Substrate» есть в Интернете) нет ничего близкого к Кандинскому. Это холодные, безвкусные, далекие от какого-либо колористического чутья работы. Так же не нашел я в Интернете ничего даже близкого по духу к картинам Магрита. В чем Вы это усмотрели? Пришлите картинку. Большинство же его фотографий (портреты, ню, интерьеры) проходят по разряду обычной массовой культуры. Ни о каких «метафизических мутациях» говорить здесь я бы не стал. Ближайший пример таких «мутаций» я усматриваю в творчестве Константина Худякова, о котором речь шла в конце первого тома Триалога, тоже работающего с фотографиями и компьютерами. Жаль, что его, видимо, не знает Уэльбек. О нем можно было бы написать роман покруче. Отретушированные фотографии Марса наиболее интересны у Руффа, но скорее самим оригиналом, — необычным для нас ландшафтом Марса — чем собственно обработкой их Руффом.

Прочитали мы с Н. Б. и «Карту и территорию» Уэльбека, а потом поговорили об этом романе под запись в контексте нашей «Беседы длиною в год», которую по ее завершении (уже этой осенью) пошлем и Вам, Вл. Вл. Спасибо за то, что проинформировали нас об этом романе[112]

. Здесь я хотел бы только добавить, что, если Томас Руфф был действительно прототипом фотохудожника Джеда Мартена у Уэльбека, что Вы обосновали достаточно убедительно, то герой романа представлен французским писателем значительно более рельефной и значимой фигурой, чем его прототип. Вот видите, мы читаем Вас, дорогой друг, с большой пользой для себя. Открываем новые имена и произведения. Спасибо. Однако есть смысл перейти все-таки к более фундаментальным вещам, чем пост-культурная продукция. Она чем-то и привлекает нас — меня, например, своим апокалиптизмом (тот же Мартен у Уэльбека, чем не апокалиптик?), — но ее так много сегодня, что если на ней зацикливаться, то можно из нее и не выплыть, но погрузиться в полную депрессию.

На этом прощаюсь. До новых писем, друг мой. В. Б.

«Ареопагитики» sub specie symbolologiae

226. В. Бычков

(25.06.12)

Дорогие друзья,