Тридцать дней тьмы

Ханна поняла, что зашла уже слишком далеко и у нее нет времени ни на колебания, ни на глубокие вздохи. Рывком распахнув дверь рубки, она гордо выпятила грудь и, полная худших ожиданий, собрала в кулак все свое мужество. И шагнула внутрь. Если ей и суждено умереть сейчас, то она, по крайней мере, встретит свою судьбу с раскрытыми глазами. Фу-у, ничего не произошло. Она осмотрелась по сторонам – пусто и холодно. Кроме кучи приборов, из-за которых маленький командный пункт капитана похож на разросшуюся кабину пилота, а также двух прикрученных к полу рубки мягких стульев, здесь не было ничего. Ханна была удивлена, насколько все здесь выглядело удобным и высокотехнологичным. Это находилось в резком противоречии с ее романтическими представлениями о рыбацком судне с маленьким деревянным штурвалом. Она уже собиралась уйти, как вдруг услышала какой-то звук, явно произведенный человеком. Она навострила уши и посмотрела на один из двух стульев, высокая спинка которого была развернута в ее сторону. По-видимому, звук доносился оттуда. Она осторожно приблизилась, звук повторился, и теперь не оставалось никаких сомнений – человек стонал. Держась на безопасном расстоянии от стула, Ханна начала его обходить и тут – с удивлением и облегчением – увидела, что на нем сидит Маргрет. Связанная, но живая. Похоже было, что к ней только что вернулось сознание. Ханна склонилась к ней.

– Маргрет! Что случилось?

Ханна слегка встряхнула ее, попыталась проверить наличие возможных физических повреждений, однако кроме синяка на виске не сумела ничего отыскать. Она принялась лихорадочно распускать веревки, которыми руки Маргрет были привязаны к подлокотникам стула. Все это казалось какой-то нереальной мешаниной из самых ненавистных Ханне клише. Как будто она была персонажем плохого фильма о Джеймсе Бонде или, что еще хуже, одной из книг Йорна. Освободить Маргрет оказалось довольно-таки сложно, однако самоотверженная борьба Ханны с веревкой привела не только к освобождению пленницы, но и к тому, что она полностью пришла в себя. Борясь с последними узлами, Ханна посмотрела на нее.

– Кто это сделал? Женщина с собакой или Элла?

– Это Сигрун.

Ханна с беспокойством взглянула на Маргрет – с какой силой она ударилась головой?

– Сигрун?

– Да, ее так зовут. Та, которую ты называешь женщиной с собакой.

Ханна кивнула, как будто ей вдруг все стало понятно, хотя на самом деле это было вовсе не так. За исключением того, что личность предполагаемого убийцы теперь была установлена и круг действующих лиц, таким образом, несколько расширился, у нее по-прежнему оставалось больше вопросов, чем ответов. Кто такая, собственно говоря, эта Сигрун? Какие мотивы побудили ее запустить эту цепную реакцию несчастий? Почему она привязала Маргрет к стулу на этой посудине? И самое главное – где Элла и какова ее роль во всем этом?

– Где Элла?

Маргрет вопросительно смотрела на Ханну, как будто она должна была это знать, однако именно Ханна только что собиралась задать этот вопрос.

– Я думала, она с тобой. Именно поэтому мы перевернули всю деревню, а Виктор был ранен и…

Ханна резко умолкла. Видя, что Маргрет жутко побледнела, она готова была убить себя за то, что сообщила ей эту новость.

– С Виктором все в порядке – или, по крайней мере, он жив. Скоро поправится.

– Где он?

– В хижине Эллы, недалеко от деревни. Я думала, ты знаешь…

Стоп. Ну вот, опять. Маргрет, похоже, сейчас снова лишится чувств. Ханна наконец поняла, что Маргрет абсолютно ничего не известно.

– Сколько времени ты тут просидела связанной?

– Не знаю… Может, несколько часов… Но если Виктор ранен и лежит в хижине, тогда кто же с детьми?

Ханна с виноватым видом посмотрела на Маргрет, она совсем забыла о детях.

– Они прекрасно спят дома.

– Одни?

Ханне больше ничего не нужно было говорить – Маргрет уже стояла у двери рубки. Отчаянно рванув ее на себя, она с паникой и ненавистью уставилась на Ханну.

– Она заперта. Ты нас заперла?

Ханна покачала головой, подошла и тоже попыталась открыть дверь. Действительно заперта. Неужели захлопнулась? Однако в этот момент она увидела за стеклом женщину с собакой, которая улыбалась ей неприятной холодной улыбкой. От неожиданности Ханна даже вскрикнула.

– Сигрун! Выпусти нас!

Ханна постучала в стекло, однако Сигрун смотрела на нее с полным равнодушием, как будто та была какой-то неожиданной добычей, по глупости попавшей в ловушку, предназначенную для кого-то другого. Безразличие в ее взгляде пугало Ханну, которая снова принялась барабанить в окно рубки и умолять выпустить их. Вдруг Ханна заметило нечто такое, от чего у нее перехватило дух, и она замолчала. В руке у Сигрун был пистолет. Сжатая в кулак рука Ханны расслабилась, пальцы безвольно сползли вниз по стеклу. Сигрун, похоже, не обратила внимания на испуг Ханны, а может, ей было все равно. Встретившись взглядом с Маргрет, она сказала что-то по-исландски. Ханна повернулась к Маргрет.

– Что она говорит?

– Что ты должна разбить свой телефон…