Тридцать ночей (ЛП)

Мне должны вручить Оскара за это. Похвальная жестикуляция в виде вскинутых вверх рук Реаган подтверждала, что моё выступление было очень убедительным.

Он снова замолчал, и прочистил горло.

— Да, я подготовил договор со стандартными условиями, но мы сможем внести изменения, если ты пожелаешь. Завтрашний день всё ещё тебе подходит? — впервые за весь разговор его голос дрогнул, но это произошло настолько резко, что я не смогла с точностью наверняка сказать, случилось ли это из-за плохого качества связи, помех или чего-то ещё.

— Да, подходит. К слову сказать, профессор Дентон вне себя от восторга, и он попросил, или точнее сказать умолял, позволить ему завтра тоже прийти. Он был в этом проекте с самого начала, и я бы хотела предоставить ему такую возможность. Вы же не против?

Некоторое время он хранил молчание.

— Да, всё хорошо, — его голос скрипел. Дракон жив и здоров, и теперь нацелился на несчастного Дентона.

Чем дольше я оставалась на линии, тем больше тряслись мои колени. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем мой голос начнёт дрожать. Я должна была закончить разговор, пока ещё была жива.

— Так в какое время завтра, мистер Хейл?

Реаган подала мне ручку с листочком для записей, как будто существовала вероятность, что я смогу забыть.

— Как насчёт десяти в моём офисе? Я могу послать Бенсона за тобой? — его тон смягчился.

— В десять нормально, но подвозить меня не надо. Профессор Дентон будет чувствовать себя очень оскорблённым, если я поеду с кем-то другим, а не с ним. Но в любом случае, спасибо вам за предложение, — я придерживалась английской учтивости, которая должна была стать стилем моего поведения завтра.

— Не за что, Элиза,— это прозвучало так, словно он хотел что-то ещё сказать. Он оставался на линии.

— Спасибо вам за то, что организовали всё так быстро ради моей выгоды. Я уверена, что у вас есть куда интересней дела, на которые стоит тратить ваше время.

Реаган бросилась в танец черлидерши, используя носовые платки вместо помпонов.

— Это было... катартически. Увидимся завтра, Элиза, — он повесил трубку.

Катартически? Этот мужчина вообще когда-нибудь говорит на незамысловатом, понятном английском? Я уставилась на телефонную трубку, крайне удивлённая тем, что она пережила такое потрясение. Реаган взяла её из моей руки и повесила обратно на стену.

— Ты была великолепна, — сказала она. — Настоящий профессионал. Если Айден думал, что ты будешь чахнуть по нему весь день напролёт, то он весьма разочарован. Ну, а теперь, серьёзный вопрос: что ты собираешься надеть?

Она рванула к своему шкафу, что-то бормоча себе под нос, пока я звонила Дентону. Когда я закончила разговор, у меня не было времени осмыслить произошедшее, так как Реаган начала забрасывать меня всевозможными нарядами. Она считала, что я должна выглядеть сексапильно, и предоставила мне четыре платья, которые больше подходили для посещения бара, нежели для зала заседаний совета директоров.

— Реаган, ни за что. Это слишком очевидно. Я не собираюсь идти туда, выглядя так, словно умоляю его заметить меня. Мне просто надо попытаться пережить завтрашний день максимально достойно, насколько это будет возможным, и разобраться со всем остальным самостоятельно.

Реаган надула губки.

— Ладно, я тебя поняла. Не то, чтобы я считаю, что ты должна соблазнять его. Просто полагаю, ты должна напомнить ему о том, что он теряет.

Напомнить Айдену? Айден не нуждается в напоминаниях. Он будет помнить каждую частичку меня — всевозможные недостатки, несовершенные стороны, которые не смогут гнаться за фантазией — вечно в его извечном разуме.

— Ты хочешь увидеть, что я собираюсь завтра надеть? — спросила я кротко.

Она улыбнулась и успокоилась.

— Да! Однако я считаю, что образ должен включать и шапочку. Или, как минимум, лёгкий шарфик.

Она последовала за мной в мою комнату, рассуждая о достоинствах шляпки-вуалетки. Я порылась в своём микроскопичном шкафу в поисках мешка для хранения одежды, который был запрятан глубоко внутри. Там находилось одно из моих самых драгоценных сокровищ. Мамино платье, которое она надевала на своё первое собеседование в музее Ашмола. Оно представляло собой одну из таких неустаревающих вещей, которые выглядели как нечто, что носила бы сама Джеки Онассис⁴⁷

. Лиловое, рукав длиной в три четверти, строгого покроя. Мне никогда раньше не выпадало шанса надеть его. Когда я показала его Реаган, она присвистнула.

— Элиза Сесилия Сноу, это платье — поразительное! Да, забудь о чём-либо другом. Это именно то, что ты наденешь.

Она не прикоснулась к шелковистому материалу, но смотрела на него с благоговением.

— Но ты должна надеть мои счастливые Лубутены, — настаивала она, её глаза до сих пор неотрывно смотрели на платье.

— Счастливые? Насколько счастливые?

Я очень сильно нуждалась в удаче в эти дни.

— Ни один мужчина, вообще ни разу, не отверг меня, когда на мне они были надеты, — она пожала плечами.

— Реаган, это все, потому что ты — это ты. Это не имеет никакого отношения к твоим туфлям.