Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы

Понятно, что ни Вайолет, ни Клаус раньше никогда не бывали в этой пещере, и я могу с достаточной долей уверенности подтвердить, что они не были там и на обратном пути с гор, после того как снова обрели младшую сестру и узнали секрет Главного противопожарного вместилища. Тем не менее, когда Клаус и Вайолет все же рискнули и вошли в пещеру, они довольно быстро обнаружили две вещи, которые были им знакомы. Первое – это огонь. Еще стоя в проходе, они поняли, что комаров бояться больше не надо. Бодлеры сразу почуяли запах дыма и далеко в глубине пещеры увидели невысокое оранжевое пламя. Огонь, конечно, дети не могли не распознать: они помнили запах пепла на выгоревших останках бодлеровского особняка, помнили запах пламени, уничтожившего Карнавал Калигари.

Как только снежные комары метнулись прочь от входа, Бодлеры продвинулись на несколько шагов вглубь. И тут их ждала еще одна неожиданность – знакомый персонаж, но, если честно, особа, с которой они надеялись никогда в жизни больше не встретиться.

– Эй, кексолизы! – произнес голос из глубины пещеры, голос, заставивший Бодлеров пожалеть, что они не попытали счастья в другом месте.

Глава третья

ВАМ, быть может, и не совсем понятно, почему в двух первых главах этой книги я ничего не рассказываю о Солнышке. Но на это есть свои причины. Во-первых, трудно было что-либо узнать о Солнышкином путешествии в автомобиле Графа Олафа. Следы колес его машины давным-давно исчезли, а в Мертвых горах случилось столько снежных бурь и лавин, что почти исчезла и сама дорога. Немногие свидетели этой поездки Графа Олафа либо умерли при загадочных обстоятельствах, либо были слишком напуганы, чтобы ответить на письма, телеграммы и поздравительные открытки, которые я посылал им с просьбой дать интервью. И даже мусор, который выбрасывали из окна автомобиля Олафа – неопровержимое доказательство, что тут проезжали нехорошие люди, – был подобран с дороги задолго до того, как я начал свое расследование. Пропавший мусор – это добрый знак, поскольку он свидетельствует о том, что птицы, обитающие в Мертвых горах, вернулись в родные места и занялись ремонтом своих гнезд. Но зато все это очень затруднило выяснение всех обстоятельств путешествий Солнышка.

Все же, если вам интересно узнать, как Солнышко проводила время, пока ее брат и сестра пытались остановить фургон, поднимались вверх по течению Порченого потока и сражались со снежными комарами, то существует другая история, которую вы можете прочесть, – там описана примерно такая же ситуация. Это история Золушки. Золушка была молодой девушкой, которой пришлось жить среди дурных людей. Эти люди ругали ее и заставляли делать тяжелую, черную работу. Но потом Золушку спасла фея-крестная, которая с помощью своего волшебства смастерила для Золушки платье, чтобы та могла поехать на бал. Там она встретила прекрасного принца, вскоре вышла за него замуж, и они много лет счастливо жили в своем дворце. Если вы вместо имени Золушка подставите имя Солнышко и уберете фею, волшебное платье, бал, прекрасного принца, свадьбу и всю дальнейшую счастливую жизнь во дворце, то получите ясное представление об отчаянном положении Солнышка Бодлер.

– Я бы хотел, чтобы сиротка прекратила этот раздражающий рев, – заявил Граф Олаф, приподняв одну бровь, в то время как автомобиль делал еще один крутой поворот. – Никто не может так отравить приятную поездку, как хнычущая жертва похищения.

– Я не перестаю ее щипать, но она никак не угомонится, – пожаловалась Эсме Скволор, еще раз ущипнув Солнышко длинными, хорошо отполированными ногтями.

– Послушай, зубастая сиротка! – прорычал Олаф. Оторвав взгляд от дороги, он в упор уставился на Солнышко. – Если ты сейчас же не уймешься, я такое устрою, что потом век будешь плакать.

Солнышко жалобно всхлипнула и утерла кулачками слезы. Она действительно проплакала бóльшую часть дня, весь длинный путь, проследить который не под силу даже самому дотошному исследователю. И теперь, когда зашло солнце, она все еще не могла остановиться. Но слова Графа Олафа скорее привели ее в раздражение, нежели напугали. Тоска смертная, когда говорят, что, если ты не прекратишь плакать, тебе устроят нечто такое, отчего ты заплачешь еще сильнее. Если ты плачешь, значит тебе есть отчего. И не имеет смысла специально что-то устраивать, чтобы вызвать еще более горькие слезы. У Солнышка Бодлер хватало причин плакать. Она беспокоилась о брате и сестре, и ей хотелось узнать, удалось ли им остановить потерявший управление фургон, мчавшийся навстречу гибели. Она боялась и за себя, после того как Олаф разоблачил обман, сорвал с нее бороду и запихнул в машину на колени к Эсме. Наконец, ей было все время больно от безостановочных щипков подруги негодяя.

– Шабаш, – заявила она Эсме, имея в виду: «Хватит щипаться», но модная и очень гнусная дама только скривилась, как если бы Солнышко сморозила отчаянную глупость.

– Когда эта малютка не плачет, она разговаривает на каком-то иностранном языке. Я не разбираю ни слова из того, что она говорит, – сказала Эсме.