Тридцать три - нос утри

– А английский король его отпустил!

– Правильно! Значит, я буду король... А ты королева... Вы свободны, ваше превосходительство!

Жук, переваливаясь, ушел в траву. Винька подумал, что здесь “генералу Монку” будет не в пример вольготнее, чем на дворе. Но он был слегка огорчен, что Кудрявая не оценила его смелость в обращении с рогачом. И напомнил:

– В книжке про Тома Сойера написано, как такой же зверь вцепился в собаку. Во время церковной службы...

– Да... – Кудрявая улыбнулась, но как-то рассеянно. Или задумчиво. – Я еще другую книжку вспомнила. Про Буратино. Там стихи, будто про нас.

– Какие?

– Такие...

Мы сидим на кочке,Где растут цветочки,—Желтые, приятные,Очень ароматные. 

И засмеялась уже не задумчиво, а переливчато.

– Ага! – обрадовался Винька. —

Будем жить все летоМы на кочке этой... 

И закончили вместе:

Ах,– в уединении,Всем на удивление... 

Винька даже на спину повалился от смеха. Но Кудрявая опять сделалась серьезной:

– “Все лето” не выйдет. Сейчас мама позовет.

И точно:

– Валю шка! Ты где?!

Винька помог Кудрявой перебраться через изгородь и прыгнул сам.

– Тут мы, тетя Нина!

– А! Встретились, друзья-товарищи! С приездом!

– Мама, Виня мне во-от такого жука показал1

– Жук – дело хорошее. А где вы были-то? Купались, небось?.. Купались, купались, не отпирайтесь!

– Мы не отпираемся, – храбро сказал Винька. – Мы только чуть-чуть окунулись. Да вы не бойтесь, тетя Нина, я ее с любой глубины вытяну, если что... – И почему-то суеверно вспомнил про Глебку. Но не поддался страху. – А там и глубины-то всего вот так! – Он чиркнул себя по животу, где под ковбойкой пряталась рогатка

– Да я не про то. Голова-то мокрая, а нам в больницу пора, чадо ты непутевое...

Мама Кудрявой сходила в мазанку и вынесла полотенце.

– Давай вытру как следует.

– Я сама... – Кудрявая села на валявшийся в траве чурбак, принялась тереть голову.

– Подожди! Давай как в парикмахерской!.. – Винька вытащил мячик с дыркой, нажал. Вырвалась воздушная струя. И еще, еще! Подсохшие светлые пряди разлетались, воздух щекотал Кудрявой уши и шею. Она смеялась:

– Что это у тебя?

– Специальная сушилка.

– Ой, мячик...

– Не мячик, а физический прибор. Для разглядывания черноты.

Винька сел рядом и разъяснил Кудрявой про настоящий черный цвет.

– Вот, смотри в дырку. Там самый-самый черный мрак. Самая-самая Тьма ... Видишь?

– Вижу, – выдохнула Кудрявая. – Страшно немножко...

– Все-то тебе страшно! – Винька нажал мячик, воздух ударил Кудрявой в нос. Она чихнула и весело замотала головой.

– Винь, черная чернота пахнет резиной.

2

Винька проводил Кудрявую и ее маму вверх по лестнице, шепнул: “Не бойся там никаких врачей” и поспешил в таверну “Адмирал Бенбоу”.

Людмила была дома.

– Носишься где-то голодный. Возьми на печке суп и макароны.

Винька поел. Перед футбольной встречей с пацанами со Смоленской улицы нужны были силы.

...Игру команда Зеленой Площадки продула со скандальным счетом: три – одиннадцать. Ну, пару голов можно было оспорить, однако все равно разгром полный. Эдька Ширяев разглядывал разодранную на колене штанину и жаловался:

– Ведь раньше-то мы их обыгрывали как дошкольников. А тут... будто злой дух нас преследовал... – Он был начитанный человек, хотя и не очень интеллигентный снаружи. – Одиннадцать штук нам вдолбали, это же удар по самолюбию. Да еще за штаны попадет...

У Виньки тоже не обошлось без потерь. Во-первых, один из “смоленских” крепко саданул ему по косточке. Во-вторых, сперли рогатку. Перед игрой Винька сунул ее под бревна, лежавшие у забора, а когда хотел взять обратно – там не рогатка, а фиг на постном масле. Скорее всего, ее прибрал кто-то из малолетних болельщиков, которые пришли со Смоленской. А кто еще? Никакой дух, даже самый злой, рогатки не крадет.

Да, он не крадет, но... он может, наверно, нагнать всякие несчастья...

Нехорошая догадка зашевелилась у Виньки в душе. Или где-то в желудке, не поймешь. В общем, неприятно засосало внутри. Винька сплюнул и сердито прогнал глупые мысли.

Он пошел к себе домой, на улицу Короленко, чтобы повидаться с мамой. Повидался. Узнал, что папа уже уехал.

– Расстроенный такой. Ведь дело-то, с которым он приезжал, сам понимаешь, невеселое. А тут еще всякая волокита с начальством, не хотели принимать документы. Подписи, мол, не там поставлены...

Винька горестно примолк. Он ведь, по правде говоря, забыл, покакой причине отец оказался в городе. А если о чужих несчастьях быстро забываешь, это не к добру: как бы не случилось свое ...

А мама тут еще добавила:

– Такой кавардак везде. Утром оставила на подоконнике ножи для мясорубки, а вечером прихожу – исчезли. Может, девчата куда убрали? Но зачем? Да еще замок в двери стало заедать. Будто нечистый дух завелся...

У Виньки опять стало нехорошо внутри.