Тридцать три урода

— А японца испугались…

— Ну, поговори еще. Больно ты шустрый.

На Казанской, около костра, старуха рассказывала. Слушало человек десять.

— Проснулась, а его родимого и нету. Туда-сюда. Ушел. Спрашиваю Матрену: не видала ли? — пошел, говорит, за Невскую заставу, оттуда, говорит, тьма-тьмущая идет. Одних судостроительных Бог знает сколько. Ну, где же его, светики, разыскать. Вот и маюсь так, не пимши, не емши…

— Моли Бога, старуха…

— А Матрена говорит, не сносить, говорит, ему головы. Лучше бы, говорит, ему головою в прорубь.

По Гороховой бежала толпа, с криками и свистом; вослед проскакали солдаты; впереди — молоденький безусый офицер, с круглыми непонимающими глазами.

Опрозрачилась мгла над городом, и багровое солнце ширилось в небе, как бы распуская крылья, пламенея в надземном просторе.

Елена спешила к Зимнему дворцу, но возвращали ее назад то полицейские наряды, стоявшие поперек улиц, то нестройные толпы беглецов.

С трудом пробралась к Александровскому саду, прижали ее к решетке; видела, как чернеет безмолвная толпа — и напротив, и наискось серые жуткие ряды солдат.

Ни во что не верила — ни в эти штыки с багряным холодным на них отблеском петербургского солнца, ни в эту глухонемую землю, побелевшую, снегом покрытую.

Потом потеряла сознание. Очнулась: все так же стоит, прижавшись к решетке, рядом простоволосая баба, с необыкновенно бледным лицом, и какой-то горбоносый студент, и еще кто-то. И все недвижны. И неумолимая тишина.

Смотрит Елена через плечи студента на черную толпу. Знает, что скоро, что сейчас…

И все-таки неожиданно и странно опустились на белый снег эти черные люди.

— Черными галками на снегу…

И тишина. Тишина.

Двинулась Елена вместе с толпой прочь от решетки — вдоль Адмиралтейского проспекта.

Мимо несли человека. Увидела Елена запрокинутую голову — смуглое лицо, непонятную улыбку, глаза недвижные, устремленные вверх — к багровому солнцу.

Не удивилась Елена. Подумала только:

— Да, это он, Тарбут. Я так и знала.

Вспомнила слова его: «Умрем в слепом ужасе».

На улице было тихо.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Лида Зиновьева лет четырнадцати

В. Иванов. Л. Зиновьева-Аннибал и Вера Шварсалон Загорье, 1907 г.

Мария Михайловна Замятнина, Лидия и Вячеслав Иванов Загорье, 1907

В. Иванов

Лидия Дмитриевна Зиновьева-Аннибал

Лидия Иванова (дочь Л. Зиновьевой-Аннибал и В. Иванова)

В. Иванов 1913 г.

Дмитрий Иванов (сын В. Иванова и Веры Шварсалон, дочери Л. Зиновьевой- Аннибал)

Александр Блок

Владимир С. Соловьев

Маргарита Сабашникова

Максимилиан Волошин

Георгий Чулков

Вячеслав Иванов в окружении учеников