Тридцатого уничтожить !

Большая часть команды погибла, компания получила огромную страховку, а Савелию, одному из немногих оставшихся в живых, вручили не очень большую компенсацию и показали на дверь, посоветовав на прощанье не распускать язык. И вновь начались изнурительные поиски работы, скитания по самым отдаленным и укромным уголкам разных городов далекой восточной Страны. По укромным потому, чтобы лишний раз не попадаться на глаза полицейскими во время гибели сухогруза документ, с такими трудами выправленный ему шкипером, пробыв сутки вместе с хозяином в соленой морской воде, обесцветился, и восстановить его не было никакой возможности.

Савелий не знал, что именно в эти дни, точнее сказать, в единю этих дней, в Центральной России произошло событие, имевшее самое непосредственное отношение, к его судьбе, определившее его ближайшее будущее, в котором Савелию пришлось пройти через тяжелые, порой смертельные испытания. Насколько удивительно иногда переплетаются человеческие судьбы! Казалось бы, где Россия и где в это время находился Савелий, а вот поди ж ты... Переплелись завязались в один узелок.

ЗАХВАТ СКЛАДА С ОРУЖИЕМ

Это событие произошло в одну из южных ночей. Ночь была темной, предгрозовой: свинцовые тучи плотно нависли над землей до самого горизонта и еще больше усиливали обволакивающую чернильную темноту.

По проселочной дороге на малых оборотах, явно стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, двигались две военные машины покрытый брезентом "Уазик" и мощный "Урал" с брезентовым верхом.

В кабине "УАЗика" сидело четверо. Водитель, молодой крепкий парень лет двадцати, был одет для маскировки в солдатскую форму. Он уверенно вел машину, несмотря на то, что они ехали с погашенными фарами. Рядом с ним сидел мужчина лет двадцати пяти в такой же форме, но с капитанскими погонами. Его глаза были прикрыты, и казалось, что он дремал, но прямая спина и напряженные мышцы его мощной шеи говорили о готовности к стремительным действиям.

На заднем сиденье, прямо за капитаном, сидел огромный лысый детина в форме прапорщика. Его военное кепи лежало на коленях и постоянно падало на пол, а он постоянно его поднимал и снова укладывал на то же место. Из его нагрудного кармана выглядывала портативная рация. Сидящий рядом с "прапорщиком" мужчина, в отличие от остальных, был одет в элегантный штатский костюм серого цвета. Он нет-нет да и бросал пронзительные взгляды по сторонам. Водитель, не оборачиваясь, негромко сказал:

- Через пять минут будем на месте. Лысый "прапорщик" вытащил из кармана рацию, нажал кнопку вызова и тихо сказал:

- Внимание фургону! Вас вызывает Шестой!

- Фургон слушает, Шестой! - мгновенно отозвался тихий голос из рации.

- Пятиминутная готовность! Как поняли?

- Вас поняли, Шестой, пятиминутная готовность!

- Отбой! - сказал "прапорщик", выключил рацию и сунул ее в карман,

В это время по брезентовой крыше "УАЗика" звонко застучали крупные капли дождя. Они стучали все быстрее и быстрее, и вскоре дождь сплошным потоком обрушился на землю. Казалось, что небеса, накопив в огромной чаше тонны воды, опрокинули ее, заливая все вокруг.

Щетки на лобовом стекле с трудом справлялись со своей работой, монотонно ширкая туда-сюда, словно отсчитывая секунды и почти совпадая с биением сердца: вжик-вжик... тук-тук... вжик-вжик... туктук...

Эта какофония подействовала на нервы "капитана"; его челюсти стали нервно сжиматься и разжиматься, а глаза беспокойно забегали по сторонам.

На его нервозность обратил внимание мужчина в штатском: бросив на "капитана" быстрый цепкий взгляд, он что-то записал в своем блокноте. Затем положил тяжелую руку на его плечо и вкрадчиво произнес:

- Ты что. Двадцать первый, плохо себя чувствуешь?

- Все нормально, Психолог, не боись! - сквозь зубы процедил "капитан" и попытался улыбнуться. Мужчина и убрал руку с плеча "капитана". После этого он вновь сделал какую-то запись в блокноте.

"Прапорщик" нахмурился и взглянул на него. Мужчина в штатском усмехнулся и повернул блокнот к "прапорщику", чтобы тот смог прочитать написанное:

"Если Двадцать первый вернется с этого задания, то необходимо будет поработать с ним индивидуально."

Лысый удивленно покачал головой, но ничего не сказал, а про себя подумал: "Нужно будет подстраховать Двадцать первого".

Наконец свет фар, которые включил водитель, высветил плотные ряды колючей проволоки. Проехав еще с минуту, "Уазик" остановился прямо перед воротами из колючей проволоки, за которыми, чуть слева, укрывшись от дождя под грибком, стоял часовой с автоматом на груди.

Услыхав шум подъехавшей машины, он вышел изпод грибка, подошел к воротам и с тревогой взглянул на незнакомого капитана, выходящего из кабины "УАЗика"

- Стой! Кто идет!? - воскликнул часовой.

- Где начальник караула? - строго спросил "капитан", подходя вплотную к воротам.

- Стой! Стрелять буду! - выкрикнул часовой, передергивая затвор.