Трикси Трейдер

Я просыпаюсь от хлопка двери. Солнечный свет пробивается сквозь неплотно закрытые шторы, которые я вчера опускала в спешке, когда мы с Киараном вошли в комнату. Открываю глаза и вижу подушку. Она пуста. Киарана нет! Я подскакиваю и судорожно озираю комнату, взглядом разыскивая его одежду. Одежды нет! Я усаживаюсь в кровати, чувствуя, как меня медленно, но верно охватывает паника. И тут открывается дверь. В спальню вплывает Киаран, держа в руках поднос.

— Доброе утро, — говорит он, устанавливая поднос на столик возле кровати. А затем наклоняется и нежно целует меня в губы. Будильник показывает десять, стало быть, четыре часа мы все же проспали. — Я решил выскочить и купить свежих круассанов, а заодно поглядеть, нельзя ли где-нибудь добыть латте. Кажется, ты его любишь. — Он протягивает мне шелковый пеньюар. — И лучше надень это, а не то я не смогу уйти. Слишком велико окажется искушение…

Уйти?

— Ты собираешься уходить? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно, и разламываю круассан. Губы пересохли. Что это значит? Ночь прошла — и можно убегать?

— Боюсь, что да. Я обещал провести уикенд с друзьями. Мы не виделись с тех пор, как я работал на Уолл-стрит. Они живут в Сассексе, и я обещал, что приеду сегодня к полудню… Впрочем, к полудню уже не успею. — Киаран виновато глядит на меня. — Я — крестный их сына, я не могу их подвести. Ты ведь меня поймешь?

Я медленно киваю и выдавливаю улыбку. Спокойней, Трикси. Не показывай ему своих истинных чувств.

— Слушай, — продолжает он. — Я и в самом деле не ожидал, что этой ночью все выйдет именно так… (О чем это он?) Но это случилось, и я рад, потому что мечтал об этом с тех самых пор, как вылил на тебя кофе.

Хорошо сказано! Я чувствую, как начинаю улыбаться помимо собственной воли. Он вовсе не убегает от меня. У него ив самом деле уважительная причина.

— Все в порядке, — говорю я беззаботно. — Я найду, чем заняться без тебя… — Ох, черт. Неверный ответ, Трикси. Киаран выглядит удрученно. Ладно, изменим тактику. — Хотя, если ты не очень торопишься, я найду, чем заняться с тобой. — Я откидываю одеяло, демонстрируя себя. Без ничего…

— Не надо, — восклицает он. — Ты сума меня сводишь. Этак я совсем опоздаю.

— Правда? Я в любой момент могу перевести часы назад, и тогда ты приедешь вовремя. — Я наклоняюсь вперед — так, что из-под одеяла показывается еще больше обнаженного тела, беру будильник и жму на кнопки. Теперь он показывает девять.

— Иными словами: живи по времени Трикси, и ты никогда никуда не опоздаешь? — Он смеется, и его синие глаза ярко блестят.

— Или еще можно сказать, что ты все еще живешь по времени Уолл-стрит. — Часы показывают восемь. Семь… — Не так-то просто адаптироваться — со всеми этими временными зонами.

— Тогда получится, что нас разделяет пять часов. — Киаран придвигается поближе к кровати, а будильник тем временем уже показывает пять. — Но, учитывая все обстоятельства, я, пожалуй, и в самом деле могу использовать разницу во времени более чем продуктивно…

Так он и делает.

А потом мы лежим рядышком, держась за руки, и болтаем о всякой всячине. Но три часа спустя чувство вины овладевает им безраздельно: ему действительно пора идти. Он обещает позвонить завтра, но я беспечно отмахиваюсь и велю ему сосредоточиться на друзьях и их сыне. Я не хочу прослыть одной из тех женщин, которые вцепляются в своих приятелей, как клещи… Женщина Киарана… Мне нравится, как это звучит. Впрочем, я отлично знаю, что одна проведенная вместе ночь — это еще не повод для установления долгоиграющих отношений.

Я наблюдаю, как он собирает одежду и приводит себя в порядок, и в конце концов передаю ему его собственные часы, которые лежат на столике и показывают истинное время. Потом он наклоняется, нежно меня целует, желает удачно слетать в Нью-Йорк и обещает звонить.

— Жаль, что я уже им обещал. Я позвоню, честное слово. — И он снова целует меня. — И не раз. — А потом он уходит, аккуратно закрыв за собой дверь. Я лежу, не шевелясь, долго-долго, кажется, целую вечность, и припоминаю каждый миг, который мы провели вместе… и нашу беседу… ив конце концов засыпаю.

Мне снится Киаран, но на этот раз уже в своем собственном обличье. В кабинете психоаналитика он обсуждает старый, как мир, вопрос: когда наступает время позвонить женщине.

Надо сказать, доктор поразительно напоминает Зигмунда Фрейда. Он сидит в черном кожаном кресле, а Киаран растянулся на белой кровати. В конце концов, чтобы представить Киарана на кровати, много воображения не требуется.

«Итак, — вопрошает старина Зигмунд, — когда вы позвоните женщине после вашего первого свидания?»

«Это зависит от того, насколько я увлечен. Если сильно, то, возможно, в течение недели. Я не хочу, чтобы она считала, будто я потерял голову».

«А если она позвонит вам первой?»

«Сомневаюсь. Она для этого слишком серьезна. Вдобавок у нее большие проблемы с биологическими часами».

«Ну а если вы с ней уже переспали?»

«Тогда я буду крайне осторожен. Не хочу, чтобы сложилось впечатление, что это любовь. Это слишком обязывает».

«Ну а если это Трикси?»