Тринадцать

— Джейкоб выпустился в прошлом году. Хватит болтать, давай отнесем вещи к тебе в комнату, а затем прогуляемся по этому ужасному местечку. — Отец мотает головой в сторону корпуса общежития и ведет меня к темно-синей двери с ручкой в виде дракона.

«Рэд дэвилс» — местное прозвище Университета Манчестера. Оно не имеет ничего общего с Дьяволом, а напрямую связано с местным футбольным клубом «Манчестерские дьяволы». Именно их футбольный тренер предложил использовать символику «Красных дьяволов» на эмблеме клуба. И когда владелец «Манчестерских дьяволов» учредил в этом университете футбольную стипендию для особо выдающихся футболистов-студентов, то университет стал носить название «Рэд дэвилс».

— То есть, ты все-таки признаешь, что оно ужасно? — тоном победителя интересуюсь я, следуя за ним.

— Ой, я сказал «ужасное»? Оговорился. Я имел в виду «прекрасное».

— Ну да, эти слова так легко спутать, они так похожи. — Закатываю глаза.

— Кто из нас специалист в области английской литературы: ты или я?

— Разве можно доставать подобные козыри в битве с собственным ребенком?

— Дай-ка подумать, — задумчиво произносит отец, обхватив пальцами подбородок. — Однозначно — да!

Фыркаю и захожу в общежитие, ожидая увидеть перед собой самую обыкновенную общагу в стиле братств американских колледжей, позабыв о том, что мы в Англии. Но, едва переступив порог, останавливаюсь как вкопанная.

— Ого! — восклицаю я, увидев перед собой просторный холл с темно-синим мрамором на полу. Вдоль стрельчатых потолочных свод и стен, украшенных панелями из темного дерева, расположены большие белые витражные окна с бело-голубой мозаикой. Слева от нас уютно расположился камин с окантовкой из камня, напротив него стоят два бордовых бархатных дивана и круглый журнальный деревяный стол с золотой резной патиной. Справа вдоль всей стены — деревянные стеллажи, полностью забитые книгами. Проходим вперед и направляемся к широкой лестнице из дерева, на поручнях которой вырезаны готические узоры, а прямо над ней — большое круглое окно из матового голубого стекла.

— Это место какое-то..

— Странное.

— Мягко сказано. Ты уверен, что это не какая-нибудь тайная академия злобных магов?

— Разве что злобных маглов18.

Запрокидываю голову и громко хохочу. Мой смех зловещим эхом разносится по территории замка, отчего мое тело покрывается мурашками. Резко замолкаю и с широко распахнутыми глазами произношу:

— Жуть.

— У-у-у-у, — завывает мой отец, изображая привидение, и останавливается. Я тоже останавливаюсь рядом с ним и вздрагиваю, увидев на двери номер «13».

— Чертова дюжина?! Это что, шутка?

— «13» — счастливое число. Прочти Натаниэля Лакенмайера19.

— Я не буду читать бредни про суеверия, если и так знаю, что тринадцатым на шабашах ведьм был Дьявол!

— А что не так с Дьяволом? Тебе не понравился последний сезон «Люцифера»20?

Зажмуриваю глаза и издаю стон отчаяния.

— Расслабься, тыковка, я пошутил, нам вот сюда, — отец запрокидывает голову и громко смеется, держась за живот. Затем он поворачивается к двери с номером «22», расположенной напротив «13» комнаты, и вставляет в замочную скважину ключ.

— Ты такой шутник, может быть, оставишь карьеру в университете и попытаешь счастья в стендапе?

— Я подумаю, тыковка.

Отец открывает дверь, и я вижу прямо перед собой высокую блондинку с пенящейся зеленой маской на лице.

— Привет. Ты, должно быть, Оливия, а я Кейти, твоя соседка.

Глава 3

Оливия.

Это. Просто. Какой-то. Кошмар.

Эта девчонка болтает без умолку.

Можно мне как-то переселиться в тринадцатую комнату?

Не такое уж и плохое число.

Подумаешь, что после того, как король Македонии добавил к двенадцати статуям греческих богов свою, тринадцатую, его зверски убили. Это ничего не значит! В Каббале упоминается о тринадцати злых духах, тринадцатая глава которой касается Апокалипсиса? Тоже ерунда! А Иуда? Он же был тринадцатым! Но все это детский лепет по сравнению с этой блондинкой. Вот настоящее воплощение демонизма!

И ОНО в комнате «22»!

— Ливи, ты меня слушаешь?

— Ага. Слушай, а Тони Райт21 случайно не твой родственник?

Кейти странно на меня смотрит своими голубыми глазами, а затем запрокидывает голову и начинает хохотать.

— Я все ждала, когда ты наберешься смелости и скажешь мне, чтобы я заткнулась.

— Знаешь Тони Райта? — удивленно спрашиваю я.

— Конечно, я стремлюсь побить его рекорд.

Я улыбаюсь, внезапно осознав, что не так уж сильно Кейт меня и бесит.

— В четверг игра. Пойдешь со мной?

— Что за игра?

— Футбол.

— Футбол — это когда потные мускулистые парни бегают по полю в обтягивающих лосинах и кричат «Тачдаун».

— В Америке — да. Но в Англии нет американского футбола. Здесь играют в другой футбол. Ну, когда одиннадцать парней бегают по полю и мячик пинают. Ты же знаешь, кто такой Бекхэм22, да?

— Муж Виктории Бекхэм23?

Кейти снова громко хохочет и встает из-за туалетного столика, перед которым последние полчаса делала себе макияж с яркими голубыми блестками.

— Господи, Ливи, ты как с луны свалилась.

— Вы, англичане, такие странные.