Тринадцать (СИ)

Остин: Черт, если бы я знал, что для прерывания твоего молчания необходима эта информация, то я бы заказал самолет с огромным полотном, на котором бы была надпись «Мышонок — не только моя рыжая кошка, но и моя девушка, Оливия Джонсон». И он бы летал над нашим университетом, пока ты не примчалась бы ко мне и не наградила смачными объятиями.

Закатываю глаза.

Я: Я бы наградила тебя разве что смачным подзатыльником! То есть я и в самом деле ассоциируюсь у тебя с твоей кошкой?

Остин: А что такого? Она была очень милой, и я даже никогда ее за хвост не дергал!

Я: А-а-а-а, ну раз за хвост не дергал, то все, — это любовь прям!

Остин: Так и было!!!!

Остин: Я хочу тебя увидеть. Где ты?

Я: Мы с Кейти ходим по магазинам. Увидимся завтра на балу.

Остин: Жду не дождусь, когда увижу тебя. Ты будешь безупречна.

Я: Никто не может быть безупречен[1].

Остин: Иногда Мистер Дарси говорил какую-то ерунду, не слушай его.

Я улыбаюсь так широко, что вероятность столкнуться с защемлением челюсти очень велика. Даже слишком.

— Я так понимаю, информация о прозвище кота пошла на пользу, — усмехается Кейти. — Отвлекись уже и посмотри, как тебе это платье?

Беру телефон и прощаюсь с Остином:

Я: Я могла бы спорить с тобой об этом часами, но глаза твоей сестры сейчас похожи на два электрических шарика, которые так и норовят пробить по мне ударом тока. Так что, пока!

Остин: До завтра, мой любимый Мышонок.

И тут мое сердце делает рондад[2]. А потом еще добивает меня флик-фляком[3]. И в конце бах! И исполняет еще и сальто. Да не абы какое, а самое настоящее тройное сальто[4] назад. Еще и в группировке. Не знаю, как я вообще еще жива.

— Господи, и зачем только я взяла тебя с собой? — негодует Кейт. — Ты ведь можешь пойти в черном мусорном мешке, и Остин все равно скажет, как ты красива. Поэтому ты даже не пытаешься выбрать себе что-нибудь стоящее, да?

— Извини. Я просто… — сказать что-то внятное мне мешает улыбка, растянувшаяся по моему лицу так широко, что сложно вообще что-то говорить. И я уж молчу про свой мозг, который сейчас словно атаковала группа единорогов, чилящих на солнышке Флориды. — Давай выберем мне самое красивое платье!

— Так-то лучше, подруга! — усмехается Кейт и протягивает мне пару дюжин платьев.

[1] Никто не может быть безупречен — цитата из «Гордость и Предубеждение».

[2] Рондад — вид акробатического переворота на 180 градусов вокруг продольной оси.

[3] Флик-фляк — вид акробатического переворота прыжком назад, прогнувшись, с промежуточной опорой на руки.

[4] Тройное сальто — самый сложный акробатический элемент.

Глава 18

Остин.

Сегодня день, когда продолжительность дня становится равной ночи. Англичане считают, что именно в этот день весеннего равноденствия начинается весна. Но почему наш канцлер из года в год преподносит его как какое-то невероятное событие, остается загадкой. Она говорит, что в этот день свет и тьма разделяются поровну. Интересно, канцлер Мерфи вообще знает, что у нас тут государственный университет, а не какая-то академия вампиров? Или она все ждет, что вот-вот из-за угла появится Зои Дойч[1] в облике Розы, верного стража-дампира моройской принцессы Лиссы[2]?

Выхожу на улицу и пытаюсь отыскать обещанное солнце. Но на сером небе нет ни единого намека на его появление. Метеорологи вообще в курсе, что иногда можно просто посмотреть в окно, а не выстраивать свои бестолковые диаграмки и прогнозы?

Сажусь в свой «Ягуар» и еду к Джейку. Он совсем раскис. Я не видел его в универе уже пару дней, в том числе и на тренировках. И мне до одури хочется наорать на него и пару часов почитать нотации, но, думаю, сейчас Джейку нужен друг. А капитан «Красных дьяволов» Остин Стоун может навалять ему и потом.