Тринадцатая

Дверь закрывается, и внезапно я чувствую себя одиноко. Я прислушиваюсь, пытаясь уловить хоть что-то, но на протяжении долгих мгновений не слышу ни звука. Затем осязаю шарканье и понимаю, что рядом кто-то есть. Повязка на глазах намокает от слез, и я отчаянно пытаюсь не всхлипнуть. Я не собираюсь умолять: не хочу выглядеть жалкой. Уже видела, что случилось с Шестой, когда она позволила своему страху взять над собой верх.

Мне кажется, будто я стояла там в течение нескольких часов, прежде чем меня схватили за руку. Я вздрогнула, не желая, чтобы он прикасался ко мне, и услышала шипение, потом почувствовала, как мое тело потянули вниз. Вот и все: он собирается меня изнасиловать. Мне не убежать. Я даже не могу бороться. Я связана. Испустив рваную мольбу, начинаю извиваться сильнее, не желая отдавать больше ни частички себя этим людям... Этим монстрам.

Меня посадили на чьи-то на колени, и я почувствовала руку на своей ноге, другая же прижималась к моей спине. Я сидела на очень большом человеке. Он должен был быть достаточно высоким, и можно было прочувствовать его мышцы. Его ноги лежали под моими, и они были твердыми и сильными. Грудь прижималась к моему плечу, и по тому, как его мускулы сжимались и разжимались, когда он двигался, я знала, что он, должно быть, был очень сильным. Руки вокруг меня были сильными и командующими. В том, как он держал меня, чувствовался контроль. Он поставил меня в нужную ему позицию, из которой нельзя было вывернуться, а он удерживал меня без особых усилий.

— Пожалуйста, — хнычу я, и в моем нынешнем отчаянном состоянии я действительно не знаю, о чем умоляю.

Он не отвечает мне. Просто держит меня, будто я своего рода ребенок. Его руки поднимаются и оборачиваются вокруг моей талии, защищая, и я могу чувствовать, как грудь поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, который он делает. Закрыв глаза, пытаюсь взять себя в руки, стараюсь унять страх, из-за которого дрожу в его руках. Подумай о чем-то еще, о чем угодно. Я пытаюсь вспомнить, но не получается, стараюсь думать об океане или о лесе, но просто не могу вспомнить, как они выглядят на самом деле.

Я только понимаю, что рыдаю, когда его рука дотрагивается до моих волос, и он проводит пальцами вниз. Улавливаю его запах, когда он двигается: пахнет чистотой, как от мыла. Также учуяла запах виски. Я прекращаю рыдать, но он продолжает скользить пальцами вниз по моим волосам. Кто этот мужчина? Почему он держит меня так? Почему он не говорит со мной? Почему он не разрешает мне смотреть на его лицо? Вновь попыталась освободиться от его захвата, но это бесполезно. Он зажал меня в крепкой хватке, и он слишком силен, чтобы я могла освободиться.

— Кто ты? — хрипло шепчу я.

Он не отвечает. Просто продолжает гладить мои волосы. Он пытается успокоить меня? Утешить? Или он просто хочет меня запутать? Разум заполнен различными мыслями, и, независимо от того, как долго он будет сидеть, поглаживая мои волосы, он не сможет унять панику, которую я чувствую сейчас. Но чем больше я извиваюсь, там сильнее он держит меня. Через десять минут или около того я застываю и крепко сжимаю свои глаза, позволяя ему продолжать, молясь, чтобы это закончилось побыстрее.

Я прикусила свои губы так сильно, что кровь во второй раз за сегодня наполнила мой рот. Мысль о руках незнакомца в моих волосах заставляет меня почувствовать себя плохо, особенно учитывая то, что я не могу увидеть его лицо. Есть причина, почему он не позволяет мне увидеть его, и это заставляет меня бояться еще сильнее. Мои глаза плотно сжаты, а дыхание все еще глубокое и рваное. Я пытаюсь успокоиться достаточно, чтобы заставить его поверить, что это он успокоил меня, но у меня не получается этого сделать так, как хотелось бы. Поэтому он продолжает гладить.

Я услышала, что где-то играет музыка, и направила всю свою энергию на то, чтобы сосредоточиться на звуках. Эта элегантная музыка, с глубоким, проникновенным звучанием, заставляет мое сердце болеть сильнее. Сейчас мне хотелось бы уйти отсюда, быть в более счастливом месте, только я не знала, была ли я когда-либо счастлива. Его руки внезапно останавливаются, и я понимаю, что мне удалось успокоиться достаточно, чтобы заставить его поверить в то, что он справился со мной.

Он поднимает меня с колен и ставит на шатающиеся ноги. Я стою так в течение долгого времени, слушая, ожидая. Затем я слышу его хриплый голос, который прерывает тишину, он говорит что-то на иностранном языке.

"Încredere în întuneric, frumusețea." (Прим. переводчика: "Доверься темноте, красавица.")

Не знаю, что он сказал мне, но прозвучало это мужественно, его голос оказался завораживающим и спокойным, что заставило меня замереть, пока не открылись двери и не вошел охранник. Я ловлю только небольшой проблеск длинных темных волос, свисающих на широкие плечи, прежде чем мужчина исчезает в темноте.

Кто он?

Глава 5.

Тринадцатая