Тринадцатая девушка Короля

— Ну, ясно ж кто, — все-таки снизошел до ответа. — У нас же плакальщица в поселке только одна. Ее по голосу только младенец, наверное, и не узнает. И то, если младенец глухой, потому как она по совместительству и плакальщица, и на свадьбах рыдальщица, и на родах дите зазывальщица… Голосина у нее такой, что ни с кем не перепутаешь…

— И? — я искренне пытался найти связь между воплем «убили, ироды», издаваемым неведомой мне плакальщицей, и тем, что лохматый мужик пару дней назад с кем-то там забился, кто ласты раньше склеит.

— Че, и? — он у виска покрутил. — Головой думай, или ты из-за Гряды? Буря часа три как закончилась, кто б плакальщицу нанять успел, а? Сразу ясно, мужика ейного и убили. Я ж говорю, поспорили мы, кто помрет раньше… — лохматый длинно сплюнул ржавой от давешнего перепоя слюной на девственно белый снег и горестно вздохнул, — мне теперь за похороны платить. Вот же моржий сын…

И окном хлопнул, скрываясь внутри дома, а я почесал в затылке, понимая, что до звания полноценного шерха мне еще расти и расти, и поторопился к дому местной плакальщицы. Кстати, что-то ее давно слышно не было. Я уже даже успел заскучать без ее «ой да на кого ж ты нас».

Лохматый мужик оказался на сто процентов прав, на весь городок действительно причитала плакальщица — я теперь тоже ни с чьим другим ее голос не перепутаю, даже с похмелья или после сна — и, действительно, причитала она по собственному мужу.

Сухопарая, простоволосая женщина стояла на крыльце дома, у которого уже успела собраться внушительная толпа, и, нервно обнимая себя за плечи, обводила присутствующих немного безумным взглядом. Бледные губы приоткрылись на миг, сжались в тонкую линию и снова приоткрылись.

— Убили, — негромко, как-то очень растерянно пробормотала она, — кормильца-то нашего…

И мне как-то резко расхотелось смеяться.

Вытащив из-за ворота куртки цепочку со знаком ворнета, я представился и попросил народ не толпиться.

— Расходитесь по домам, — предложил я, — или вам после снежной бури заняться нечем?

— Так че там заниматься-то? — ответили мне весело из толпы. — Работа, она ж никуды не денется, а убийства в Красных Горах, чай, не кажный день случаются.

«Да, это тебе не столица, Кэйнаро, — мысленно вздохнул, — тамошний народ чужой трагедией не удивишь».

— Ну, раз не кажный, — усмехнулся я, — тогда свидетелей преступления попрошу задержаться, я чуть позже всех опрошу и протокол составлю, а остальные, будьте любезны, отойдите от забора хотя бы сома на два. Физические следы-то, если какие и были, вы уже затоптали, так хотя бы магические постарайтесь не испортить.

Я не раз видел, как этот метод работает в Лэнаре. Стоит заикнуться о «свидетельстве», как на два уля вокруг ни одной живой души не найдешь, даже если захочешь. Но жители Красных Гор в этом плане оказались более стойкими.

— Слушай, паря…

— Че ты парькаешь? Это ж власть.

— Кх… служивый… Господин ворнет, я тебе что хочешь засвидетельствую, только напиши моей бабе справку, что ты меня по делу задержал, а? А то она уже мне плешь проела со своей расчисткой дорожек.

— Ой, Нахири, — заржали в толпе, — добегаешься от работы. Твоей жене кто-нибудь без тебя дорожки прочистит…

— Это кто сказал? — взревел Нахири и под общий хохот и свист рванул на голос. — Я те щас зубы-то прорежу…

Я обреченно тряхнул головой, глядя на этот балаган, и, припустив в голос строгости — хотя какая строгость, когда тут к властям никакого пиетету, — попросил:

— Мужики, серьезное дело же. Не топчитесь, по-человечески прошу.

Мужики крякнули и отступили на пару шагов, а я сделал себе мысленную пометку, что с местными привычная, «столичная», схема не работает, что тут совсем другой подход нужен.

— Че, правда, магию искать будешь? — спросили у меня уже из отдаления, но вопрос я оставил без ответа. И не потому, что ответить нечего было или просто пыль в глаза пустить хотел, мол, смотрите, какой я умелец-маг, и следы отыщу и злодея изловлю. Нет, не поэтому. Еще сутки назад я бы о магии вообще заикаться не стал, разумно предположив, что ни одному здравомыслящему магу и в голову не придет соваться в такое захолустье, как Красные Горы, но после знакомства со вдовицей Мо мой взгляд на местные реалии несколько изменился.

И все равно на вопрос мужиков я не ответил, а вновь посмотрел на плакальщицу, что сиротливо переступала с ноги на ногу на крыльце собственного дома, потерянную, с блестящими от непролитых слез глазами, и спросил:

— Вас как зовут, уважаемая, и где… покойный?

— Азали-на-Йети-са-Но, — женщина прижала тыльную сторону ладони ко рту, словно пыталась сдержать рвущийся наружу крик, вздохнула и как-то тяжело, будто у нее на каждой ноге по гире висело, шагнула с крыльца. — Я покажу. На стайнике он… ох-оюшки… я ж думала, он где по делам задержался, в инне или вновь в столицу укатил, а тут вона как…

Она шумно вздохнула и я, перепугавшись, как бы вдова Но не начала вновь кричать на весь городок, поторопился спросить:

— И что, часто он так пропадал, не предупредив? Покойный-то?

Женщина пожала плечами.