Тринадцатая экспедиция

Главный пилот Потапыча, Дед Георгий, замечательно разбирался в технике. Но еще лучше он понимал в вопросе производства и поглощения алкоголя. В современном обществе с приобретением выпивки все было непросто — космические цены, ограничения по здоровью и возрасту, полный запрет на употребление для медиков, учителей, водителей. Поэтому, Дед гнал самогон. Для персонала тринадцатой экспедиции запретное увлечение не осталось тайной, и после команды «разойтись», к Деду заявилась парочка космопехов — Ефимов и Грошев.

Знакомство и вступительные разговоры не заняли много времени, и спустя двадцать минут все трое уже сидели в Дедовой каморке с гранеными стаканами в руках. Стаканы были старые, как и их хозяин, прямиком из прошлого тысячелетия.

— Дед! Почему ты все время в тулупе?! — спросил Грошев.

— Эх-х-х, померз бы ты с мое — в двух-х тулупах ходил бы. Знашь, сколь лет я окорочком пролежал? Не знашь! Да я и сам не знаю…

— А борода тоже, чтобы не мерзнуть? — попытался подколоть его Ефим.

— Конечно. И физиономии хорошо и в шею не дует. Да ты лей больше, не стесняйся. Давай, для согреву!

— Не, Дед. Мне больше нельзя. Иначе я завтра не встану, — не стал себе подливать Ефим.

— Зато мне можно, наливай, — Грошев подвинул свой опустошенный стакан.

— А тебе чего, не вставать что ль? — не понял Дед.

— Ему для того, чтобы завтра встать, нужно сегодня принять, — засмеялся Ефим. — На восемьдесят процентов из алкоголя состоит.

— Любопы-ы-ытный у тебя составчик! — захихикал Дед хриплым смехом.

Вообще, несмотря на бомжеватый вид и слегка сумбурную речь, Дед почти у всех вызывал симпатию. Наверное, так и должно быть с человеком, разменявшим двенадцатый десяток. А вот Грошев, хоть и был в четыре раза моложе, окружающих скорее раздражал. Особенно в нетрезвом виде, в котором он и пребывал большую часть времени.

Побывав на заре карьеры в паре серьезных переделок, Сергей принялся хорошенько закладывать за воротник. Спустя год развелся с женой. На некоторое время завязал пить, но без выпивки жилось скучновато, и он вернулся к этому занятию. Пару раз его даже не брали на вылет — на космический корабль не пропускали шатающихся людей с мутным взглядом.

— Дед, а правда, что раньше спиртное без всяких ограничений продавали? — спросил Грошев.

— Да кто тебе сказал, что его продавали?! Это его сейчас продают, а тогда его почти задарма давали!

— Дед, а пиво есть у тебя? — Ефим вспомнил, что проспорил Серафимову пиво.

— Пи-и-и-иво! Знашь, что мой батька говаривал про пиво? Ссать бушь кри-иво! Ха-а-а.

В каморку постучали, затем дверь открылась, и внутрь заглянули внучки Деда — Инга и Ксюша.

— Дед, мы все, — доложила Ксюша. — Пойдем ложиться.

— Давай, девчат, — махнул рукой Дед. — А мы еще здесь немного посидим.

Девушки ушли. Ефим проводил их мечтательным взглядом и выдал:

— Хорошие у тебя внучки…

— Да, — кивнул Дед. Затем воскликнул: — Хорошая! Одна! А вторая — ША-ЛА-ВА!

Дед опрокинул стакан куда-то в бороду и с силой поставил его на стол.

— Я ведь маленькими их почти не видал… летал себе замороженный туда-сюда. А потом они ко мне на стажировку явились! Обе! Ну, я с радостью! Родня ж таки. И ты знашь, дюже способные девчата. Вот только Инга, та, что светленькая, все норовила задом своим вертеть. Да без разбору — перед старыми вертит, перед малыми вертит, даже перед бабами и то вертит! Подумал я тогда, что играет она так — дело-то молодое. Вот только когда летать мы вместе начали, и половина экипажа к ней в каюту захаживала — я все и понял. Разговоры говорить пробовал… ремня пробовал… работой нагрузить пробовал… Ничего ее не берет! Нет, как-то они ее называют… ну, то есть беду эту, которой Инга страдает. Что-то там с нимфами связанное, не помню. Болезнь, в общем. Ну не гнать же ее с корабля?! С челноком-то она дюже хорошо управляется…

— А вторая как? Которая Ксюша, — спросил Ефим.

— А на вторую даже не смотри! — вдруг проревел Дед. — Ежели кто-нибудь из вас, супляков глаз на нее положит — вмиг яйцы отстрелю! Ясно?!

— Ясно-ясно, — засмеялся Ефим.

— Я-я-ясно ему… знашь, как я стреляю? А ружьишко мое видал? Не вида-а-ал ты его, вот и помалкивай…

Инга стояла за дверью и подслушивала эту часть разговора. Едва не засмеявшись, она обернулась к сестре и сказала:

— Все, я пошла. Сегодня он уже смирился, — глаза Инги прямо-таки светились от радости.

Глядя на ее довольное лицо Ксюша покачала головой.

— Жертву-то выбрала? — спросила она.

— Среди солдат неплохие есть. Один правда с той лейтенантшей мутит, я его на потом оставлю. А еще… Слу-у-ушай, чуть не забыла, тут же молодой подполковник есть! Пойду-ка я, посмотрю, чего он стоит.

— Проститутка, — ласково улыбнулась Ксюша.

Инга в ответ показала язык и поспешила на охоту. Включила РЛК, сверилась с информацией по квартированию, которую ей любезно предоставил андроид Игнат, и направилась к каюте Манилова.

Подполковник Константин Манилов, видимо, только пришел к себе. Он стоял у своей двери с кружкой чая в одной руке и с какой-то сумкой в другой. Пытался открыть дверь занятыми руками.

— Давайте, я помогу, — промурлыкала Инга.