Тринадцатая Ева

И вдруг он все понял и похолодел. Ну конечно, эта мерзавка, которую он не по своей воле забрал у профессора, эта Ева № 13, притворялась. Он ведь заподозрил, что она уже там, прикованная к стулу, была в сознании, но делала вид, что все еще в беспамятстве. Она элементарно дождалась, когда же он выскочит, словно ошпаренный, из автомобиля, отвлечется, конечно же забыв прихватить с собой ключи…

И она укатила прочь на его автомобиле!

Доктор чертыхнулся, не зная, что делать. Звонить в полицию? Нет, только не в полицию… Потому что если то, что сказала ему Ева, правда…

Ему требовался автомобиль. Он подошел к входной двери консультации, нажал звонок и крикнул:

– Профессор, одолжите своего железного коня. И больше вы меня не увидите!

Аркадий Ильич, конечно же, не откликнулся, тогда доктор Чегодаев подошел к припаркованному сбоку, на почетном месте, о чем свидетельствовала особая золоченая табличка с именем его бывшего патрона, темно-синему «Мерседесу» и пригляделся к нему. Затем, взяв с клумбы увесистый камень, являвшийся частью бордюра, со всей силы ударил по боковому стеклу.

Тотчас раздался истошный вопль автомобильной сигнализации, а стекло пошло трещинами. Не прошло и тридцати секунд, как из здания выскочил трясущий бородой и изрыгающий проклятия профессор.

– Димочка, тварь ты такая, ты что сделал! – заорал он, потрясая пистолетом, зажатым в руке. А потом разразился площадным трехэтажным матом, столь не соответствовавшим его, профессорскому, имиджу.

Доктор Чегодаев подошел к Аркадию Ильичу, вырвал у него пистолет и, наставив его на профессора, сказал:

– Ключи – и ничего более! Мне нужна ваша тачка, и потом мы расстанемся!

Аркадий Ильич немедленно присмирел, вытащил из кармана ключи и проскрипел:

– Попомни мои слова, Димочка, недолго тебе осталось небо коптить…

– Думаю, вы склеите ласты раньше, профессор! – сказал Дмитрий Иннокентьевич и, усевшись за руль чужого «Мерседеса», дал газу. На мгновение притормозив перед Аркадием Ильичом, он прокричал:

– И не вздумайте обращаться в полицию! Потому что у вас у самого рыльце в пушку. Лучше собирайте манатки и покидайте страну!

Он рванул с места, швырнув профессору под ноги пистолет, думая об одном: успеть вовремя.

Дмитрию Иннокентьевичу повезло – он попал в «зеленую волну», не застрял ни в одной пробке и наконец-то добрался до дома по адресу, который сообщила ему Ева.

Нет, не Ева, а Женя!

Он знал, что удача сопутствует ему. Точнее, не ему, а им. Еве и ему… Нет, Жене и ему! Это была компенсация за всю прежнюю боль, за все давние страдания… За его ошибки и глупость.

Он взлетел по лестнице, помня, что Женя говорила что-то о последнем этаже… Только бы успеть, только бы успеть…

Металлическая дверь цвета свернувшейся крови была приоткрыта. Дмитрий Иннокентьевич прошел в узкую прихожую.

– Ева, – позвал он и тотчас поправился: – Женя!

Раздался тихий стук, дверь кладовки отворилась – и доктор Чегодаев увидел ее.

Да, это была Женя, его Женя. Его – и только его!

Он подошел к ней, такой хрупкой, испуганной, дрожащей, обнял. И поцеловал. Потом дернулся, понимая, что это отнюдь не то, что требовалось Жене в такой ситуации. Но она прошептала:

– Ты пришел, я так тебя ждала! Ты пришел!

И сама поцеловала его.

Дмитрий прижал ее к стене, но Женя произнесла:

– Нет, прошу тебя… Потому что они здесь… Мертвые…

Дмитрий Иннокентьевич вспомнил, что сказала ему Женя. Осторожно прошел в комнату и увидел на большой разложенной кровати полураздетого человека, из груди которого торчал нож.

Это был Герман Юнгштедт.

Хотя было с первого взгляда понятно, что он мертв, но доктор все же попытался нащупать пульс. Безрезультатно. Ева, вцепившись в руку доктора, замерла у него за спиной.

– Неужели… неужели я его… Убила! Как и хотела все это время! – выпалила она и заплакала. Чегодаев повернулся к ней, прижал к себе и, поцеловав, сказал:

– Запомни: ты его не убивала!

– Но ведь он мертв! Точно так же, как и в моих кошмарах! Хотя я не знаю уже, что сон, а что реальность…

– Ты его не убивала! – повторил Дмитрий и легонько тряхнул ее за плечи. – Это зловещий план, Женя. Они хотят избавиться от тебя, свалить на тебя убийство твоего мужа. И Ева № 13 – одна из тех, кто может вывести нас на организаторов!

– Ева № 13? – пробормотала растерянная женщина. – А что, имеются двенадцать других? Или даже четырнадцатая и пятнадцатая?

Отличный вопрос! Доктор подошел к пыльным занавескам, которые закрывали окно. Распахнул их, попросил Женю подойти к свету. Он долго смотрел ей в глаза, потом измерил пульс и сказал:

– Да, потребуется скрининг крови. Зрачки расширены. Так, так…

Женя, дрожа, произнесла:

– Я больна? Это психическое расстройство? Раздвоение личности? Шизофрения?

Доктор прижал ее к себе, поцеловал в лоб и произнес:

– Симптомы указывают на то, что ты находишься под воздействием сильного психотропного вещества.

– Я не наркоманка! – заявила Женя. И Дмитрий успокоил ее: