Тринадцатый демон

В один миг вся боль, долгие месяцы не отпускающая ни на минуту, собралась в животе и стала подниматься выше. Перехватила грудь, скрутила шею. Омела почувствовала необычайный холод. Ладони вспотели, а потом моментально сделались ледяными. Но Демон все также нежно целовал ее, аккуратно поглаживая грудь. И она не могла прервать или остановиться. Омела ничего не могла. Только отвечать на его поцелуи, чувствуя, как в этот самый момент происходит что-то важное.

Хотелось кашлять. Неимоверно кружилась голова. От страха она распахнула глаза, которые тут же наполнились слезами. Мысли путались, скакали, как ненормальные и наталкивались одна на другую. А боль медленно поднималась все выше. Сжимала горло. Все лицо свело, будто щеки обкололи обезболивающим.

Из последних сил Омела уперлась ледяными ладонями в грудь Демона и замычала ему в губы. Показалось, что стало немного легче. И девушка замычала сильнее. Захват усилился. Его губы сделались жесткими и требовательными. Язык по-хозяйски проникал внутрь, не давая опомниться. Одна рука до боли сжала ее ягодицу. Пальцы другой руки, еще недавно ласково перекатывающие набухшую горошину соска, сильно сжали ее. Омела затрепыхалась в его руках и закричала изо всех сил. И тут же почувствовала, как та боль, которая зародилась у нее в животе, постепенно поднимаясь выше, сковала ее горло и лицо, вдруг исчезла…

Захват Демона ослаб. Он перестал ее целовать. Все также молча внимательно всматривался в ее лицо. Пламя в его глазах успокаивалось. Он стал похож на земного мужчину. И Омела вдруг заметила, насколько идеальные у него черты лица. Странно, но все переживания разом покинули ее. Впервые за долгие месяцы ей захотелось улыбнуться. Только по-прежнему было боязно.

— Тебе лучше? — его вопрос заставил девушку вздрогнуть.

— Да…

Коротко ответила, до конца не понимая, о чем конкретно идет речь. Не время уточнять.

— Не выношу страдалиц… — его хриплый бархатистый голос проник ей под кожу, приятным теплом разлился внутри. — Сделай так, чтобы в этих стенах я больше не слышал твоей самоотверженности. Она никому не нужна. И тебе тоже. Думаешь, что так сможешь помочь брату?

Омела испуганно отвела взгляд. Он все знал! Харон сказал. Продал вместе с договором. Конечно. А на что она рассчитывала? Тайком получить в подарок жизнь брата? Глупо, конечно…

— Как ты… хочешь? — спросила едва слышно. Вышло как-то двусмысленно, отчего щеки девушки от стыда вспыхнули.

— Правильные вопросы задаешь, человечка, — усмехнулся Демон. — Первый и последний раз я забирал у тебя твою боль. Впредь ты будешь делать это сама. Отдавать все свои эмоции, на которые посягнут демоны…

— Что это значит?

Его ладонь коснулась ее щеки, средний и безымянный палец слегка сжали мочку ее уха, большой палец скользнул по пылающим от недавнего поцелуя губам, аккуратно их раскрывая, проник внутрь. Омела испуганно захлопала глазами. Дыхание против воли участилось, а сердце гулко забилось в груди. Ей захотелось сжаться, убежать. Большой палец коснулся ее языка, выскользнул и прошелся по губам. Омела почувствовала уже знакомое спускающееся из живота и ниже тепло. Она хотела бы сжать губы вокруг его пальца, но это было очень стыдно. И потому девушка замерла, ожидая чего-то.

— Твоя боль уходила мне. Точно также ты будешь отдавать мне страх, любой, который испытаешь в тот или иной момент. Дальше… — Демон сильнее сжал ее лицо в своей ладони. — Не твоя забота.

— Это все?.. И потом я получу свободу?

— С чего ты взяла? — он как-то зло и ехидно усмехнулся.

— Но договор…

— Забудь. Ты останешься со мной до тех пор, пока мне это не надоест.

Он внезапно выпустил Омелу из своих объятий, отвернулся к балкону и принялся раздеваться. А она снова задрожала всем телом, ощущая неприятное разочарование и пустоту.

— Он обещал… — прошептала одними губами, растерянно блуждала взглядом по комнате. Совершенно не зная, что делать, обхватила себя за плечи, закрывая от взгляда Демона обнаженную грудь. — Времени мало…

— Ты опять о нем?! — недовольный рык заставил трястись стены башни. — Ни слова больше! Ни звука! Ни единой мысли! Ты поняла?!

* * *

— Я не могу… — честно призналась она. — Он мой брат… У меня нет больше никого…

Слезы ручьями покатились по ее нежным персиковым щекам.

— Пока ты здесь… он будет жить, — произнося это, Льюис обернулся и посмотрел на девушку. Хотел видеть ее реакцию.

— Обещаешь? — Надежда в ее глазах была до горечи противна, но вместе с тем неимоверно трогательна.

— Слово Тринадцатого Демона! — избавился от рубашки и резко отбросил ее в сторону.

Она снова притянула к себе простынь, закрылась от его взора. И что у нее за глупая привычка? Зачем? Он ведь все равно избавится от всего, что мешает ему касаться ее.

— Убери, — мотнул головой на шуршащую ткань, а сам уже избавился от обуви и отбросил в сторону штаны. Обнажился перед ней. Пусть привыкает. Смотрит, стыдливо разглядывает. Пусть борется с желанием прикоснуться и приласкать. Вот кстати об этом!

Демон медленно опустился в широкое кресло, стоящее рядом балконным проемом. Ступни утонули в густом ворсе блестящего черного ковра.