Тринадцатый стул

«А я-то тут при чем?» — чуть не закричал Игорь, но чувства свои сдержал и выразительно с недоумением взглянул на Эдуарда Николаевича.

— Дело в суде развалится, — махнул тот рукой. — Не в этом суть. Она парня не убивала, да и убить не смогла бы.

Игорь, не понимая, продолжал смотреть на адвоката. Он так и не понял, что привело его к нему. Все же видели, как дама вынула пистолет и выстрелила в сторону крыльца, но только промахнулась.

— Она не смогла бы убить Костолевкого. Оружие после выстрела исчезло, это во-первых. Когда Куликову арестовывали, у нее в руках ничего не было. Записи с видеокамер показали, что у нее в руках была в лучшем случае игрушка, а худшем просто травматика, и с такого расстояния она попасть в жениха не могла. Следов пороха на ее руках не обнаружено. Впрочем, и не только пороха. Ничего не свидетельствовало, что она могла стрелять. И пуля, вынутая из тела, оказалось совсем другой, это, во-вторых.

«Какой?» — чуть не вырвалось у Игоря, но он снова сдержался, только чуть более нервно кивнул головой. Из слов адвоката следовало, что женщина действительно никого не убивала. Тогда кто? И зачем он пришел к нему?

И разом отвечая на все его незаданные Игорем вопросы вслух, Эдуард Николаевич продолжил: — Сами понимаете, дело об убийстве Костолевского Павла Вениаминовича превратится в полицейских терминах в «висяк», а суд — в фарс. У них есть лишь куча свидетелей, не увидевших истинного преступника. Хочу заметить, в числе свидетелей случайно оказались и вы. Но дело не в этом. К вам меня направила Ирина Витальевна Михайловская с просьбой разобраться до конца в этом сложном и запутанном деле. Найти настоящего стрелка и…

— Она думает, это женщина? — перебил Игорь адвоката, стараясь не подавать вида, что прекрасно знаком с подругой Инессы Георгиевны, своей матери. Но скорее всего, это она сама рассказала адвокату, что знакома с ним, с Игорем, и поэтому направила адвоката к нему, а не к другому, более опытному, сыщику.

— Госпожа Михайловская так и сказала, мол, ищите женщину, Галочка не могла этого сделать, — продолжил Эдуард Николаевич, нисколько не обидевшись, что его нагло прервали, он тоже был когда-то молод и нетерпелив. — Расследованием вам придется заниматься независимо от меня. А я, чем смогу, тем помогу. Точнее тем, что мне будет известно из следствия по делу, и чем я с вами смогу поделиться. Сами понимаете, что не всем в интересах того же следствия.

И господин Рудик положил на стол перед Игорем визитку с номером своего сотового телефона для связи и увесистый пакет с гонораром.

— А еще я попрошу вас, Игорь Котик, — обратился он к нему, — удалить с компьютера запись нашей с вами встречи. Для вашего расследования наш разговор не содержит никакой информации, а знать о содержании нашей беседы случайным лицам совершенно не обязательно, если кому-то вдруг захочется обследовать ваш компьютер.

Игорь кивнул и прямо при адвокате выполнил его просьбу.

Глава 2

Ирина Витальевна Михайловская и Инесса Георгиевна Сокольская были ровесницами, но в отличие от Инессы Георгиевны, которая хранила верность своему мужу, пока подрастал сын Игорек, Ирина Витальевна только официально замужем успела побывать четыре раза, но детьми так и не обзавелась. Эту тему никогда не позволяла обсуждать ни с ней, ни за ее спиной. А о своих гражданских мужьях и их количестве предпочитала вообще умалчивать. Не то, чтобы была скрытной, скорее наоборот, но распространяться о своих мужчинах не желала.

Ирина Витальевна Михайловская, давняя подруга матери Игоря, в свое время посоветовала той открыть салон нижнего белья. И даже беспроцентный заём выделила из своих весьма скудных в то время средств, не советуя обращаться в банк за кредитом, где начинающую бизнес-леди могли ободрать, как липку.

Дома у Сокольских-Котиков женщина появлялась крайне редко, только на дне рождения Игоря, куда ее неизменно приглашали. Встречаться с Инессой Георгиевной она предпочитала исключительно в каких-нибудь дорогих ресторанах, где можно и себя показать, и на других посмотреть. А показать подруге матери было что.

В свои сорок с хвостиком, она выглядела, не старше тридцати пяти. Всегда аккуратно причесана, одета в дорогие эксклюзивные наряды, которые сидели на ней, как влитые, пахнущая дорогим парфюмом от Диор, других ароматов просто не признавала. Она и Инессу Георгиевну приучила не жалеть на себя денег, приговаривая, что жизнь человеку дается только одна, и прожить надо ее с шиком. Удастся накопить денег на старость, хорошо, нет, тоже хорошо, будет, что вспомнить. Если Ирина Витальевна имела неосторожность слегка располнеть, она тут же обновляла свой шикарный гардероб, отдавая ставшие ей малыми вещи неимущим. Садилась на строгую, но неизнемождающую диету, а, похудев, снова безжалостно избавлялась от ставших чуть великоватых вещей, приобретая с удовольствием новые. Любила бывать заграницей. И Инессу Георгиевну заставила саму закупать эксклюзивный товар зарубежом, а не полагаться на заезжих комивояжеров с каталогами.