Читаем Триста тридцать четвёртый день полностью

- Когда-то давным-давно я, конечно, как и ты, надеюсь, не был тем, что я сейчас, т.е. мухой, а был известным писателем, хотя и звали меня Мухиан. Любил я лежать в тени своего дома, и чтобы молодая рабыня щекотала перышком в моем ухе. Любил лежать и рассказывать забавные истории, а отроки, без единой пушинки на лице, в коротких тогах записывали мои речи. Гермес и Афродита были моими спутниками, и жизнь была куда чудеснее, чем теперь!

Людвиг, зажмурив глаза, слушал голос Мейракса, и ощущал текущий по жилам бальзам, и слышал флейту, льющую мелодию, усыпляющую его. Ему уже снился сон, что они сидят на крыше с Мейраксом, который превратился в Эндимиона, и для их чувств нет никаких преград. А Мейракс наигрывал, как он предавался любви и гастрономическим удовольствиям тогда, в лучшей своей жизни...

Когда Жираев открыл беззвучный французский замок, и разделся, как всегда догола прямо в прихожей, он услышал в гостиной незнакомый голос. Прислушался. Некто нес какую-то околесицу, словно прочитывая биографию античного времени. Но кто? И кому?!

Судя по голосу, юноша, рассказывал об Афинах и тамошней жизни. Жираев хмыкнул про себя, подкрался на цыпочках и заглянул, вытянувшись, в окошко над дверью.

Что он там увидел! Волосы встали у него на голове, и судорога скрутила горло! Все флоксы были разбросаны и погибали на полу. Его коллекция флоксов! Его лакомство! Его пища! Его жизнь! Людвиг спал в кресле серой горой. По столу же прохаживалась какая-то отвратительная дрянь. Это была невероятных размеров муха - ростом с хорошего петуха. Она-то и рассказывала историю якобы своей жизни. На тоненькой шее мухи блестела золотая медаль Людвига, которая столько стоила Жираеву: припомнились взятки всем райкомовским работникам снизу до верху, и как он лизал им жопы сверху до низу, вспомнилась и "загадочная" смерть Большевика. Но что это! Муха остановилась, подцепила двумя лапами цветок флокса, протянула свой мерзкий хоботок и увлеченно, с блаженством долго говорившего, начала сосать сок.

Жираев охнул, как баба, руки его опустились. Он оказался на четвереньках, и в диком ужасе и злобе вполз в гостиную. Муха отшвырнула высосанный цветок, и так закончила речь:

- За это, Людвиг, меня растерзали собаки. При этом кошмарном слове Людвиг открыл глаза и кошмарная картина встала перед ним. С криком "Убью, суку!" его хозяин на четвереньках, покрывшийся темно-красными пятнами, бросается на Мейракса и прихлопывает его на месте. Тогда, сам не свой, Людвиг, дико визжа, бросается на длинную пятнистую шею хозяина и вонзается в яблочко зубами. Хозяин падает - Людвиг с ним, и рвет его шею, пока он не перестает трепыхаться. Потом он прыгает к столу, и глядит на мертвого Мейракса. Удар хозяина не изменил красоты его. И Людвиг невольно залюбовался. Но, вспомнив, что Мейракс мертв, он заплакал. В ушах у него все еще играла флейта, и он слышал последнюю бессмысленную фразу. Даже не фразу, а слово "собаки", или это уже хозяин кричал? Людвиг обернулся на труп хозяина, но там лежало какое-то уродливое пятнистое животное, с нарушенными пропорциями, широкое внизу и утончающееся к голове. Мерзкое, притом с разодранной безобразно шеей. Опять повернулся к Мейраксу - на бездыханной груди светилась золотая медаль, которую он подарил другу на память. И вот, он мертв! Это пятнистое чудовище убило его друга. Слезы капали из глаз Людвига, и он нагнулся лизнуть его в хобот.

Пепельно-серый кот над огромной мертвой мухой - и капающие слезы и поцелуй.

И тогда мухер воскрес, душа вернулась, подняла тело и заставила лететь прочь. Вылетая через форточку, он превратился в маленькую муху, и исчез в небесах.

Людвиг остался один, и как бы помешавшись рассудком, смеялся и плакал. Он не успел прийти в себя, как ввалились какие-то дворники, накинули на него сеть, и увезли. Служащие "collegium funerarium" унесли на носилках жирафу. К ночи дверь была опечатана.

А наутро первая полоса "Кошачьей правды" была набрана огромным шрифтом. Сообщалось:

З А Г А Д О Ч Н О Е

И С Ч Е З Н О В Е Н И Е ?

Вчера на квартире небезызвестного председателя Кошоба им. В.И. Ленина гр. Жираева по разрешению прокурора города тов. Бесых, был произведен обыск в связи с исчезновением гр. Жираева из общественной жизни без предупреждения с чьей-либо стороны. В гостиной на полу обнаружен труп огромной жирафы с перегрызенным горлом. Кот гр. Жираева по кличке "Дымчатый Гигант", известный широким общественным слоям, как у нас в стране, так и за рубежом, в качестве золотого медалиста I-го международного фестиваля "Тов. Кот", по подтвержденным экспертизой данным, совершивший это убийство, взят под стражу. Ведется следствие. Следователем назначен тов. Молохов. Наш спец. корр. встретился с тов. Молоховым, и задал ему несколько вопросов, ответы на которые мы любезно предоставляем вашему вниманию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза