Тритон

— Мне жаль, что я стреляла в тебя. Дай мне осмотреть себя. Пожалуйста.

Рейчел бросает маме злобный взгляд. Ей отлично удаются подобные мелочи.

— Я медсестра, помнишь? — добавляет мама голосом, полным раздражения. — Я помогу тебе.

Рейчел со вздохом опускает руку с живота , но я не могу заставить себя посмотреть туда — я просто внимательно наблюдаю за лицом мамы, оценивая, насколько плоха рана. Я представляю себе темную кровь, внутренности и ...

— Что за ...? — охает мама. Работая медсестрой на станции "скорой помощи", мама повидала много всякого. Но по ее виду, она никогда не видела такого. Я предполагаю, что все довольно-таки серьезно. И еще я думаю, меня может стошнить

Рейчел защелкивает наручник вокруг запястья мамы.

— Прости, Налия. Надеюсь, ты понимаешь. — Затем она защелкивает второй наручник вокруг собственного запястья. Я украдкой бросаю взгляд на очень чистую, абсолютно невредимую и совсем неокровавленную внутренностями футболку Рейчел.

Рейчел умная женщина.

Мама бросается к ней, нацелившись вцепиться ей в горло. Рейчел демонстрирует прием из каратэ — рубящий удар, и швыряет маму к двери позади себя.

— Прекрати, милая. Я не хочу по-настоящему причинить тебе боль.

— Ты ... ты сообщила Галену, что в тебя стреляли, — заикаюсь я. — Я слышала, как ты говорила ему об этом. Зачем ты ему соврала?

Рейчел пожимает плечами.

— Я говорила чистую правду, — она переводит взгляд на свои ноги. В ее ботинке в районе большого пальца зияет приличная дыра, окропленная красным по краям. — И молитесь, чтобы я смогла после этого носить каблуки, иначе кого-то из вас мне придется отправить плавать с рыбами, — она смеется над своей собственной бандитской шуткой.

Мама плюхается рядом с Рейчел и тоже прислоняется к машине, сдавшись. Она поднимает на меня глаза — "я же тебе говорила". И я уже знаю, что она собирается сказать. Мы не сможем далеко уехать, чтобы никто не заметил двух женщин в наручниках. Поход в туалет становится невозможным. Как и появление в любом общественном месте. Пожалуй, маме все же стоило прихватить с собой ножовку, собираясь на наши импровизированные каникулы. Но я знаю, чего она ожидает от меня сейчас. И этому не бывать. Я поднимаю руки вверх:

— Я никуда не поеду без тебя.

— Эмма...

— Ни за что.

— Эмма...

— Нет.

Я отворачиваюсь от нее, чтобы не пришлось смотреть на ее умоляющее лицо. И не выказать собственную вину — ведь на деле, это из-за меня мама оказалась прикованной наручниками к лучшему манипулятору в мире. Мама стонет и ударяется головой о дверь машины — значит, понимает, что я и с места не сдвинусь.

Восстанавливая дыхание, я опираюсь на капот машины и начинаю рассматривать травинки у моих шлепанцев, пытаясь сосредоточиться на каждом зеленом острие, лишь бы меня не вырвало или я не отключилась, — или и то, и другое. Вдалеке появляется машина — первые свидетели аварии. Миллионы оправданий пролетают у меня в голове, но нет ни одного, которое решило бы наши проблемы — или хоть одну из них.

Никто из нас не рискнет отправиться в больницу. Как ни крути, мама похожа на человека только внешне, поэтому я уверена, мы услышали бы весьма занимательный диагноз. Рейчел считается безвременно скончавшейся уже лет так десять или около того, и несмотря на свою кучу поддельных документов, все еще боится копов, как огня. А они непременно заявятся в больницу по случаю пулевого ранения, пусть даже и в ступню. И не будем забывать, что теперь мама с Рейчел — друзья по несчастью в виде наручников. Всему этому просто не придумаешь правдоподобного объяснения.

Поэтому я решаю — пускай выкручиваются сами. В конце концов, я никого не похищала. Ни в кого не стреляла. И уж точно не приковывала себя наручниками к стрелявшему в меня человеку. Кроме того, мама с Рейчел куда подкованнее в умении запудривать мозги, чем я.

— Если кто-то подъедет, стремясь нам помочь — объяснять все будете сами, — сообщаю я им. — Вернее, можете готовиться уже сейчас, потому что к нам приближается машина.

Но машина приближается и удаляется, не снижая скорости. Вернее, множество машин приближаются и удаляются, и если бы ситуация не была такой странной, а я не была бы безмерно благодарной, что они не останавливаются — я бы разочаровалась в этом мире. Неужели так сложно остановиться и помочь незнакомцам, попавшим в аварию? Тут меня осеняет, что проезжающие мимо нас водители могут просто не замечать, что здесь авария. Мамина машина торчит в канаве, но канава может быть достаточно крутой, чтобы это скрыть. Вполне возможно, никто даже не может увидеть Рейчел и маму со стороны дороги. Тем не менее, я стою напротив машины Рейчел. Безобидная девочка-тинейджер просто стоит посреди нигде ради развлечения и никому нет до этого дела? Вы серьезно?