Тритон

Теперь, спустя годы, я могу объяснить этот урок так: спрятать в безопасности не всегда лучше, чем потом жалеть об утрате. Иногда приходится испытать сожаление, чтобы по достоинству оценить безопасность. Но иногда безопасность — это просто скучно. Рейна, вероятно, проходит через эту дилемму прямо сейчас. И кто я такая, чтобы говорить, что правильно, а что нет?

И почему закон должен диктовать, как ей нужно жить?

Закон запрещает полукровок. Неужели я настолько плохая? Этот закон смахивает на безразмерную футболку. И как часто такие футболки и вправду всем подходят?

Рейна изучает меня, как будто может сказать, что происходит у меня в голове. Нет, больше похоже на то, что она сама внушила все, что происходит у меня в голове. Снова подкрадывается подозрение.

— Да, я могу решать сама за себя, — говорит она. — Мне не нужно, чтобы все, кому не лень, рассказывали мне, что я должна думать и чувствовать. Я принцесса, в конце концов. Мое мнение считается точно также, как и их, — она смотрит вниз на воду.

Все это время она приводила аргументы в пользу свободы жить на земле. Но теперь я не уверена, что земля вообще имеет какое-либо отношение к этому. Так или иначе это звучит, будто она говорит: "Я хочу жить на земле", но это означает что-то еще. Что-то еще, вроде того что: "Я хочу пойти посмотреть, что там происходит."

Она скидывает с себя одежду, оставаясь во все еще влажном купальнике, и берет разгон в воду.

— Ты собираешь вот просто так меня здесь бросить? — кричу я ей вслед.

— Я не бросаю тебя, Эмма. Ты сама остаешься здесь.

С этими словами, она уплывает, оставляя меня переваривать услышанное.

Я остаюсь стоять парализованной на пляже в своей школьной одежде. Ничего не могу поделать, но такое чувство, словно у меня большие проблемы. Но с чего бы это? Она ведь должна нянчить меня, а не наоборот, верно? Я же не смогу догнать ее под водой. Ее хвост уже проложил между нами приличную дистанцию, которую я никак не преодолею со своими слабыми человеческими ногами. Ко всему прочему, это мои любимые джинсы; после соленой воды место им будет только на свалке.

Разве что... Здесь же стоит блестящий новенький мотоцикл. Я могла бы сократить расстояние между нами, опустить ногу в воду и найти ее. Она бы почувствовала меня и вернулась узнать, зачем я полезла в воду. Вернулась бы? Конечно. Тогда я смогла бы уговорить ее остаться со мной и не бросать меня на произвол судьбы наедине с мотоциклом. Мне бы удалось надавить на жалость.

Конечно, если она не законченная социопатка, как я думаю.

Все же, это мой единственный вариант. Я хватаюсь за сиденье водного мотоцикла и толкаю его в сторону волн. К счастью, сейчас прилив, и мне не приходиться его далеко тащить. Он оставляет за собой вытянутые следы на песке — доказательство того, что кто-то из нас сделал то, чего не должен был делать. Или же, Рейчел может подумать, что мы отправились кататься вдвоем. Да уж, вернее некуда. Специальность Рейчел — как раз выяснять подобные вещи.

Но чем больше времени я трачу на рассуждения, тем больше времени остается Рейне, чтобы убраться от меня подальше. Хорошо, что мне нет никакого дела до грации, когда я забираюсь на мотоцикл и ударяюсь о него пальцем на ноге. Я проглатываю вскрик и поворачиваю ключ в замке зажигания. Машина оживает подо мной и одновременно, меня переполняют чувство страха и пьянящего восторга.

Итак, я рассекаю волны.

Прошло уже несколько лет, как я каталась на чем-то подобном, и честно говоря, никогда не пыталась рулить. Я пристроилась позади Хлои и то, только после того, как она поклялась жизнью своего младшего брата, что не станет вытворять ничего безрассудного. Я поражаюсь, как далеко я зашла с той поры. От боязни зайти в воду до болтовни с рыбками на дне океана.

К счастью, мой первый крик ужаса не появляется, пока я не выхожу из зоны слышимости Рейчел, когда думаю, что мне стало скучно на низкой скорости, и решаю дать полный газ. Внезапный толчок вперед почти сбрасывает меня с задней части. Когда мой пульс восстанавливается — вместе с моей гордостью — я искоса смотрю вдаль, на отражение заходящего солнца, плавающего, как нефтяное пятно на поверхности воды.

Я долго вглядываюсь вдаль — а вдруг каким-то образом Рейна подаст мне знак о своем местоположении, если я продолжу смотреть достаточно долго. Все еще болтая ногой в воде, я все-таки признаю, что если уж Рейна и плывет куда-то так целеустремленно, то она уже давно за пределами досягаемости. Позади меня остался берег, напоминающий всего лишь прямую линию, на которой не различить дома Галена даже в виде маленького пятнышка.

Мне нужно развернуться.

Я должна повернуть.

Я кручу рукоятку водного мотоцикла, чтобы развернуться назад.

И тогда раздается мой второй крик ужаса.