Трюкачи

- Тогда могу предложить гипотезу. Пострадавшие рассказали полиции одну историю, о том, что они все споткнулись и попадали, а своим сэмпаям в школе – другую. Чтобы не потерять лицо, они не сказали, что попадали, испугавшись. Проиграть вчетвером бой сильному противнику – позор, но не то чтобы очень, всегда найдется кто-то, более сильный. Признаться в страхе – вот это уже куда хуже. Я даже допускаю, что они рассказали, будто их били все – и ты, Теодор, и твои товарищи. Ну а тот, кому они пожаловались – вероятно, и есть главарь Мияги и Накаямы.

- Как-то оно слишком надумано звучит, - сказала мама.

- Для европейца – да, - кивнул Йонага, - но я в своей практике сталкивался с подобными случаями. Это совершенно обычное явление. Но дело в другом. Мияги и Накаяма сядут, однако нашей проблемы это не решает. Потому что они исполнители, а заказчик остается на свободе.

- Ну и что же нам делать?!

Йонага хитро прищурился:

- Вы имеете в виду с точки зрения закона или вообще, госпожа Диренни? Если с юридической – то ничего. Злоумышленников посадят, а вам остается просто жить дальше и ждать, пока заказчик сделает свой следующий ход... если сделает. Накаяма и Мияги берут вину на себя, дело закрыто. Но если вообще – вот решение на первое время.

Адвокат поднял свой портфель, порылся в нем и выложил на стол маленький, похожий на пистолет дистанционный электрошокер. На Тео он впечатления не произвел: по сравнению с парой крупнокалиберных «кольтов» в папином тайнике ничего особенного. Но вот маме, к слову, о тайнике ничего не знающей, идея пришлась не по вкусу.

- Вы что, шутите, господин Йонага?! Это незаконно!

- Абсолютно незаконно, - согласился тот, - но пару дней, пока не вернется ваш муж и не решит проблему, вашему сыну может понадобиться средство самозащиты. Просто на всякий случай. А если возникнут проблемы юридического характера – я все решу.

Мама вздохнула.

- Выходит, это правда, то, что рассказал инспектор? Что вы защищаете преступников в обход законности? – сказала она.

Адвокат улыбнулся:

- Законы, госпожа Диренни, крайне несовершенны. Их худшая черта в том, что они действуют в интересах преступников, потому что вы законами ограничены, а преступники – нет. Даже зная, что кто-то хочет вас убить, вы не можете защищаться, ведь хотеть – не преступление. Вы, словно жертва в клетке, вынуждены ждать действия, которого можете не пережить, потому что закон запрещает вам бить на опережение. И вот прямо сейчас у вашего сына выбор: ничего не делать и ждать удара в спину, как того требует закон, или же озаботиться собственной безопасностью в обход закона.

Что же касается меня, то я в законе вижу лишь орудие. Средство. И нарушить закон для меня – то же самое, что нарушить инструкцию пользования тостером или кофеваркой. Если надо – значит надо. Я не вкладываю в слово «преступник» негативный смысл. Моя профессия – защищать своих клиентов в тех случаях, когда закон их защитить не может. Когда справедливость на стороне клиента, а закон и полиция против него – самый частый случай в моей практике. В точности, как вот сейчас. Ну а инспектор… само собой, что он говорит обо мне плохо, ведь я и полиция – непримиримые враги.

- Почему? – спросил Тео, - полиция ведь тоже защищает граждан… обычно.

Адвокат кивнул.

- Верно, защищает. Но если это происходит – я не нужен. Моя борьба с полицией происходит только тогда, когда копы не могут защитить клиента или даже действуют против него. И потому мы с ними всегда встречаемся как враги. – Он, с молчаливого согласия мамы, пододвинул к Тео электрошокер и спросил: - знаешь, как пользоваться?

***

Тирр прошел паспортный контроль и досмотр личных вещей без проблем: здесь его очень хорошо знают. Можно сказать, благодаря своему багажу он тут самый знаменитый пассажир.

А вот служащий-грузчик, принимающий вещи к погрузке в багажный отсек, видимо, недавно работает.

- Сэр, ваш багаж?

- Спасибо, я путешествую налегке, без багажа.

- Хм… А эти ранец и сумка?

Тирр посмотрел на жалкого тупицу снисходительно:

- Это не багаж, а вещи первой необходимости в самолете. Мы все прекрасно знаем, что потерявший тягу «боинг» летает не лучше топора, чуть ли не каждый день в новостях то там крушение, то там авария… И потому лично я не понимаю людей, рискующих летать на этих крылатых погребальных саркофагах без парашюта и кислородной маски.

Посадка тоже прошла в штатном порядке: Тирра знают не только таможенники, но и все стюардессы любимого рейса. И когда маг, входя в самолет последним, пальцем начертал на двери руну – пальцем надежнее, чем взглядом – стюардесса даже не спросила, зачем он водит по двери пальцем, но Тирр все равно выдал привычную фразу:

- На счастье.

Он прошел к своему месту – самому крайнему, откуда ближе всего к выходу – надел парашютный ранец на грудь и крепко застегнул крепления, после чего сел в кресло.