Триумф

— Юлия, сейчас выйдет Тимохин.

Толик вышел. Доминика сидела и смотрела в одну точку. Амалия нервно курила сигарету за сигаретой. Они ломались у нее в пальцах. Ритка тронула Доминику за плечо:

— Что будем делать, сестра?

— Во всем мы разобрались, все поняли. Загадкой остается лишь одно. Амалия Станиславовна, зачем вы сделали все это? — тяжело взглянула на Амалию Доминика.

Вздохнув, Амалия сменила тактику: она перешла на лирически-ностальгический тон:

— Ты спрашиваешь, зачем я это сделала? Хороший вопрос. Тут одним словом не ответишь. Ты же знаешь, Ника, что я любила тебя, как родную дочь. Я даже пыталась тебе заменить рано умершую мать…

Доминика резко оборвала ее:

— Отец мне все рассказал. И как вы втерлись в нашу семью, как довели маму до сердечного приступа. Для достижения своей цели вы не пожалели лучшей подруги!

— Но я любила твоего отца! Это меня оправдывает и объясняет все мои поступки. Сильное чувство…

— Только, пожалуйста, не говорите о любви! Любя меня, вы отняли у меня компанию и едва не убили. Любя отца, вы разорили его. А походя чуть не растоптали жизнь совершенно непричастного человека, — Доминика указала на Ритку. — Вы, Амалия Станиславовна, знаете лишь одно сильное чувство — жажду власти! И непомерно раздутое тщеславие! Но никак не любовь.

— А меня? Меня в этой жизни любил хоть кто-нибудь? — неожиданно всхлипнула Амалия, постепенно заводясь до истерики. — Мне все в жизни пришлось добывать самой, цепляясь руками и зубами. Те крохи вынужденной взаимности, которые я получала от твоего отца, и то доставались мне, как шахтеру в забое. Я просто силой загоняла его в угол, откуда он все время норовил ускользнуть… А ты, Доминика? Разве я не хотела излить на тебя свое нерастраченное материнство, свою заботу. Но ты всегда относилась ко мне с прохладцей, держала дистанцию, не подпускала. Меня не только никто не любил — меня никто даже не ценил по достоинству! Мои способности, мою профессиональную подготовку, мою деловую хватку, в конце концов. Надо мной все смеялись. Называли в глаза и за глаза Амалией-Аномалией. Деспотом. Немецкой железякой, двинутой на порядке. Как же я вас всех ненавидела! Ленивых. Тупых. И абсолютно, абсолютно безжалостных!

Ритка не выдержала:

— Обозвалась жалостливая. Чуть что — или грушей по башке или пять кубов яду в задницу через шприц.

— Амалия Станиславовна, скажите мне честно: Сергей был с вами в сговоре? — спросила Доминика.

Амалия снова нервно закурила:

— Нет, в сговоре, как ты выражаешься, Сергей со мной не был. Он — подонок самостоятельный. Когда выяснилось, что он, как стервятник, рвет «СуперНику» на куски, для меня самой это стало сюрпризом… Между прочим, ты сама же его и развратила бесконтрольностью и всепрощением!

Конечно, пару раз я ему подсказала решения, до которых он вряд ли бы додумался. И Сергей оказался поразительно способным учеником. Всегда говорила, что деньги — лучшая школа. Так что тебя и твоего отца обобрал именно он. Впрочем, на Сергея Анатольевича мне наплевать. А я не раскаиваюсь ни в одном своем поступке! Как я обвела вокруг пальца всех вас — порядочных и деловых! И не потому ли, что оказалась куда умнее, хитрее и предприимчивее?

Доминика усмехнулась:

— Как это получилось, что вы обманули стольких умных, добрых и порядочных людей?… Ответ — на поверхности. Мы знаем грань между добром и злом. И не переходим ее. А вы человеческий облик давно утратили.

— Да и что она выиграла от этой аферы? Вот скажите, как вы собирались править «СуперНикой», если опять оказались второй, после меня? — не понимала Ритка.

Амалия смотрела на нее с презрением:

— А какая, собственно, разница — способов миллион. Вы, Маргарита Викторовна, по сравнению со мной — одноклеточный организм, инфузория туфелька. Ты бы и сама не заметила, как через год поднесла бы мне эту фирму на блюдечке.

Доминика объяснила:

— Так она думала, когда использовала тебя в качестве подставного лица. А когда ты, Ритка, стала противиться и принимать самостоятельные решения, Амалия Станиславовна решила тебя просто убить.

Амалия равнодушно кивнула:

— Жаль только, что не сделала это собственными руками. Вместо того чтобы полагаться на тупого и трусливого холуя.

Сергей буквально ворвался в дом. Он был взвинчен, раздражен, зол на весь мир — и тут ему под горячую руку попалась Танюша.

— Сереженька, я тебя не ждала так рано. Ты все успел? — только спросила она, а он уже взорвался:

— Да пошла ты, щетка пылесосная! Что ты все ходишь и ходишь вокруг меня, что ты все ноешь и ноешь? И какое тебе дело, что я успел и чего не успел? Сиди в углу и сопи в две дырки, пока не позовут!

— Сережа, я хотела… — Танюша не успела договорить.

— Ты хотела денег? Так нет у меня их! И не знаю, будут ли. Съела? Знаешь, а я даже рад, что ты не сможешь к ним присосаться. Ведь тебе только и нужны были деньги. — Сергей передразнил ее. — Женись на мне, Сереженька, признай нашего ребеночка. Сю-сю-сю да сю-сю-сю! А откуда я знаю, где ты его нагуляла? Ты — мочалка в общей бане!

Танюша с размаха влепила Сергею пощечину: