Триумф

— Не представляешь, как давно мне хотелось это сделать. Не любишь сю-сю-сю? Я — тоже. — Танюша начала собираться.

— Ты, наконец, выметаешься из моего дома?… Эй, ты куда собралась?

— Увидишь. Имей терпение. — Танюша вышла, оставив растерянного Сергея одного.

В кабинете Доминики сгустились сумерки. Амалия ушла в себя, ее взгляд остекленел. Доминика включила свет:

— Думаю, мы услышали достаточно.

Ритка кивнула:

— Да уж, приду домой — в ванну часа на три залезу. Только боюсь — все равно от этой грязи за раз не отмыться. Даже с самым модным отбеливателем.

У Доминики зазвонил телефон.

— Да, папа. Все в порядке. Мы практически закончили, не волнуйся. Если хочешь, можешь зайти.

Амалия истерично выкрикнула:

— Только он пусть сюда не приходит! Я не хочу… не могу его видеть!

— Пап, оставайся там — я сама сейчас спущусь. — Доминика, отключив телефон, повернулась к Амалии. — Кажется, кто-то недавно говорил здесь о неземной любви?

Амалия сжалась:

— Любовь… Бесхребетный слизняк и подкаблучник, сломавший всю мою жизнь… А хочешь знать, когда я приказала этому уроду Анатолию убить вас всех? Хочешь? Когда твой безмозглый папочка сообщил мне по телефону, что после всех моих мучений он женится на другой!

— Вы больны, — тихо ответила Доминика.

— Да, больна! И общественно опасна! Что же вы стоите? Вяжите меня, надевайте наручники! Отправляйте в тюрьму, в сумасшедший дом. Конвой уже небось устал топтаться за дверью.

Доминика поднялась:

— Никакого конвоя за дверью нет. И в тюрьму я вас отправлять не собираюсь. Потому что свое самое страшное наказание вы уже получили — пожизненное одиночество. И все, что я хочу сказать…

Ритка выскочила вперед:

— Можно я скажу, сестричка? Пожалуйста. Идите вон из нашей жизни, Амалия Станиславовна, и никогда больше в нее не возвращайтесь.

Амалия явно не ожидала такого поворота. Недоверчиво глядя на Ритку с Доминикой, она неловко открыла дверь кабинета. В приемной никого не было. В последний раз оглянувшись, Амалия вышла.

Юрий Владимирович положил трубку:

— Они заканчивают.

— Вызывать милицию? — поинтересовался Борюсик.

Юрий Владимирович задумчиво вздохнул:

— Если я хорошо изучил свою дочь, то не нужно. Она никогда не пойдет на это. Да и я бы не пошел.

— Вот так и множится зло. И так оно побеждает, — уверенно заявил Борис.

— А зачем убивать ядовитую змею, Боря? Достаточно вырвать ей зубы. — Юрий Владимирович подошел к телефону. — Кстати, о змее. Петр Алексеевич? Это Шевчук. Вы прочли мою первую главу?

Издатель виновато залепетал:

— Дорогой Юрий Владимирович! Я приношу вам свои искренние извинения. Ваша проза — ваше лучшее алиби. Вы превзошли самого себя. Это будет бестселлер. С нетерпением жду продолжения.

— А как же наше юное шкодливое дарование Игорь? — напомнил Юрий Владимирович.

— Не спрашивайте. Это темная страница моей издательской биографии. Поразительно. Он ничего не смог с вашей придумкой сделать. Плоско, ходульно… Я расторг с ним договор. Жду вас.

Юрий Владимирович положил трубку и улыбнулся.

— Вот — не утерпела и приехала. Посмотреть, что тут творится у вас, — сказала /Анна.

Юрий Владимирович вскочил из-за стола, подхватил Анну на руки и закружил:

— Как я рад, Анечка, ты себе просто не представляешь. А я вот заработался, и, как обычно, забыл обо всем на свете. Хочешь кофе?

— Только если ты опустишь меня на землю.

Юрий Владимирович поспешно поставил ее на пол:

— И, насколько я в курсе твоих кулинарных способностей, сварить этот кофе мне лучше самой. А где Дианка? Сегодня же суббота.

Юрий Владимирович беспечно махнул рукой:

— А… Ни свет ни заря убежала на встречу со своим французом.

— У нее теперь француз? — забеспокоилась Анна.

— Спокойно, Анечка, это не то, что ты думаешь. Он обручен и к тому же очень приличный человек. Я познакомился с ним, как только узнал, что Диана собирается лететь в Париж.

Анна всплеснула руками:

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Стоит вас ненадолго оставить одних, как сразу начинают происходить удивительные вещи. И что моя дочь будет делать в Париже? У нее же институт…

— Ах, Анечка, по сравнению с мировой революцией — это все такая ерунда. Ну, переведется на заочный, — успокоил ее Юрий Владимирович. — Познакомится с производством одежды, а потом — как знать? Возможно, займет должность дизайнера.

— Тревожит меня этот внезапный Дианкин отъезд, — качала головой Анна. — Да еще и во Францию. Откуда ты знаешь этого француза?

— На рынке познакомился. Прелестнейший человек. А по-нашему говорит как чисто — практически без акцента.

— Он настоящий француз? — подняла брови Анна. — И что этот парижанин делал на рынке?

— То же, что и все — торговал, — объяснил Юрий Владимирович. — Модными собачьими аксессуарами. Оказывается, весьма прибыльное дело. Вот уж никогда бы не подумал.

Анна испугалась:

— Француз из Парижа торгует у нас на рынке собачьими аксессуарами? Юра, а ты уверен, что он действительно дизайнер-модельер? Ты его документы видел?

— Зачем, Анечка? Он же сам мне все о себе рассказал, — ответил Юрий Владимирович простодушно.

— Так, собирайся немедленно. Мы едем на рынок спасать нашу дочь. Пока еще не поздно.