Триумф и трагедия : Политический портрет И. В. Сталина : Книга 2. Часть 2

Постоянная "тайна” сталинского воздействия на общественное сознание заключалась в поддержании непрерывного напряжения в обществе. Обстановка потенциально возможной "гражданской войны”, а точнее, перманентной борьбы с "врагами народа”, "шпионами”, "маловерами”, "космополитами”, "перерожденцами”, "вредителями” создавала атмосферу, где его указания и призывы к бдительности всегда падали на благодатную почву. Сталин почувствовал, что после окончания войны в народе, и особенно среди интеллигенции, появились едва уловимые, но реальные ожидания перемен… Война как-то духовно раскрепостила людей. Последовала команда "вождя” Жданову:

— Нужно нанести удар по безыдейщине… В литературе заметен отход от классовых принципов в творчестве. Проверьте один-два журнала. Лучше всего в Ленинграде…

После принятия печально известного постановления ЦК ВКП(б) "О журналах "Звезда” и "Ленинград” Жданов приехал в город на Неве. "Этот вопрос, — заявил он, — на обсуждение Центрального Комитета поставлен по инициативе товарища Сталина, который лично в курсе работы журналов… и предложил обсудить вопрос о недостатках в руководстве этих журналов, причем сам лично участвовал в этом заседании ЦК и дал руководящие указания, которые легли в основу решения”. Уже "личное участие” секретаря ЦК в заседании Центрального Комитета — "историческое событие”… Назвав в постановлении имена писателей, произведения которых "чужды советской литературе”, Сталин постарался вернуть послевоенное общество в атмосферу подозрительности, страха, "охоты за ведьмами”. Он знал, что там, где существует постоянная опасность со стороны внутренних и внешних врагов, нужен сильный вождь, "твердая рука”, решительное руководство. Эту старую "тайну” всех диктаторов Сталин открыл для себя давно. Если в обществе нет врагов и инакомыслящих, нет борьбы, нужен ли диктатор?

Сталин знал еще одну "тайну” управления общественным сознанием: важно внедрять в него мифы, штампы, легенды, которые основываются не столько на рациональном знании, сколько на вере. "Краткий курс” истории партии, выступления "вождя” — в значительной мере пропаганда мифов и идеологических штампов. Еще в начале века социолог Ж. Сорель выдвинул теорию о том, что человеческая масса, не обладающая высоким интеллектуальным уровнем, склонна доверять иррациональным мифам, не требующим объяснения. Мифы, писал Сорель, дают "интуитивное” представление о социализме как мечте, идеале, цели³¹

. Мифы совсем не обязательно понимать; в них нужно верить. Людей приучали верить в абсолютные ценности "диктатуры пролетариата”, "нового человека”, в высокие постановления. Ритуальные собрания, манифестации, клятвы, приветственные письма освящали, канонизировали политические мифы, делали их частью мировоззрения. Уверенность, основанная на истине, подменялась верой. Здесь Сталин многого добился. Люди верили в социализм, в него, "вождя”, в то, что наше общество — самое совершенное и передовое, в безгрешность власти. "Тайна” могущества одного человека не могла существовать без системы мифов, которые постоянно культивировались и насаждались.

Разумеется, я далек от того, чтобы полностью отрицать позитивный смысл веры в идеалы и социалистические ценности. Но я также далек и от того, чтобы видеть их застывшими, вечными и единственными. Сознание, основанное лишь на мифе, утрачивает нечто очень важное — способность к постоянному социальному творчеству. Именно здесь коренится один из истоков (наряду с причинами экономического и политического порядка) формирования такого социального типа личности, которому наряду с позитивными чертами присущи равнодушие и пассивность, устойчивая вера в "указания”, возможность и необходимость разрешения всех проблем "сверху”, иждивенчество и безынициативность. Такое сознание, формируемое по сталинским рецептам, видело многоцветный, многострунный мир лишь в черно-белых тонах. Для такого сознания категория личной свободы имеет второстепенное значение. Человек с таким сознанием ждет, чтобы его "вели”, "направляли”, "вдохновляли”. Все это стало результатом единовластия, тех сталинских "тайн”, при помощи которых "вождь” осуществлял свое правление.

Не думаю, что Сталин когда-нибудь читал диалоги Платона. Во всяком случае, мне не удалось обнаружить следов его знакомства со знаменитым произведением греческого философа "Государство”. Но не вызывает сомнения, что в основе многих "тайн” единовластия Сталина лежат те общие "правила”, которыми пользовались многие диктаторы с древнейших времен.