Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Этот прозелитизм, как мы увидим далее, стал характерной чертой христианского движения, а впоследствии для многих христиан превратился в борьбу за новообращенных. Впрочем, как справедливо отмечает Гудмен, «вплоть до обращения Константина большинство “соперников” христиан в этой борьбе и не подозревали о том, что с кем-то соперничают»[110].

Итак, если организованные попытки привлечь к себе новых сторонников для религий древности, даже для иудаизма, были совершенно нехарактерны, почему же христианство стало миссионерской религией? Прямого ответа на этот вопрос источники не дают, но все, что известно нам о христианстве, позволяет сделать вывод: это связано с самой сутью христианской «благой вести». Уже со времен Павла – первого миссионера в мировом масштабе – христиане верили: Христос умер, ибо таков был план Божий по спасению мира. Те, кто не испытал и не испытает этого спасения, обречены на гибель или вечные муки. Будучи иудеем-апокалиптиком, Павел, как и обращенные им христиане, был уверен, что Бог скоро явится судить мир. Свершится разрушительный катаклизм. Те, кто во Христе, спасутся от истребления и перейдут в вечное Царство Божие. Те, кто не во Христе – погибнут. Некоторые христиане настаивали, что грядущий катаклизм обернется для грешников не полным уничтожением, а чем-то гораздо худшим – вечными нестерпимыми мучениями.

В то же время христианство восхваляло себя как религию любви. Об Иисусе вспоминали, что он учил своих последователей превыше всего и вся любить Бога, а затем – любить ближних как самого себя. И под «ближними» он подразумевал не только родных или соседей. Нет, каждый человек, даже враг – наш ближний. Христиане призваны любить всех в мире – даже тех, кто их презирает, ненавидит или преследует.

Если Бог заповедовал своему народу любить других и, следовательно, делать им добро, а эти другие обречены на осуждение грядущим Божиим судом, если не покаются, не обратятся к Богу и не начнут поклоняться лишь ему одному, вывод очевиден: христианам необходимо побуждать других принять свою религию. Это единственный путь к спасению, единственный способ избежать вечных мук – и, следовательно, единственный способ для христианина проявить свою любовь на деле.

Так что христиане, начиная по крайней мере с Павла, стали миссионерами, убежденными в том, что их задача – обратить весь мир. Первооткрывателем этой идеи Гудмен считает именно Павла. Павел стал новатором, «единственным апостолом, составившим план систематического обращения всего мира, регион за регионом»[111]. В то же время это было нечто насколько новое и невиданное, что другие организованные христианские миссии, за исключением Павловой – не только в I веке, но и за весь период вплоть до обращения большей части империи, – нам неизвестны. По замечанию Макмаллена, «после святого Павла миссии в Церкви не было»[112]

.

В это, быть может, трудно поверить, но всех христианских миссионеров в течение четырехсот лет от появления Нового Завета, о которых мы хоть что-то знаем, можно счесть по пальцам одной руки: Григорий Чудотворец, трудившийся не по всему миру, а лишь в небольшом Понтийском регионе, на территории нынешней Северной Турции; Мартин Турский, епископ IV века, обращавший язычников в своем родном городе Туре во Франции; и Порфирий, епископ конца IV века, закрывший языческие храмы в Газе и обративший в христианство их прихожан. Как видим, об армиях проповедников, стучащих в двери, речь не идет. Нам известны всего трое, и каждый – в отдельном отдаленном регионе[113]. И даже рассказы о них, как мы увидим далее, в основном легендарны.

Но если христиане не обращали других в свою веру при помощи организованного миссионерства, как же они это делали? Ответ прост: отнюдь не публичными проповедями или хождением по домам. Они использовали свои повседневные социальные сети – и обращали людей в обыденной жизни, лицом к лицу, из уст в уста[114]

.

Социальные сети – это обычные межчеловеческие связи, имеющиеся у каждого из нас, просто потому, что все мы – живые люди и живем обычной человеческой жизнью. У нас есть семьи. Друзья. Соседи. Коллеги или сослуживцы. Клиенты или заказчики. Мы встречаем знакомых на улице, в магазинах, на спортивных мероприятиях. Состоим в различных клубах и организациях. Участвуем в жизни своих общин. Короче говоря, у нас множество разнообразных связей с самыми разными людьми.

С людьми, которых мы так или иначе знаем, у нас много общих знакомых. Но у каждого из них есть и свой круг знакомых, в который мы не вхожи. А те знакомые, в свою очередь, могут иметь с нами общих знакомых или не иметь. Социальные сети бывают очень запутанны – и никогда не бывают стандартными или однообразными. Вместе это сложное переплетение связей и составляет человеческое сообщество.

То же верно и для античного мира. Христиане общались не только друг с другом. Напротив: в ранние столетия большинство знакомых каждого христианина христианами не были. Именно через эти социальные сети в основном и распространялось христианство.