Триумвиры революции

И только одна газета смотрела на происходящее иными глазами. "Друг народа" звучал непрерывным набатным колоколом, предостерегая людей от самоуспокоенности и излишней доверчивости к новым властям.

Именно в это время наметилось сближение Марата с Дантоном.

Они оба сыграли ведущую роль в событиях 5 - 6 октября*, содействовавших переезду короля и Учредительного собрания из Версаля в Париж.

_______________

* Поход шеститысячной толпы парижан на Версаль, сорвавший контрреволюционные приготовления двора.

А затем Дантон в качестве председателя дистрикта Кордельеров взял Друга народа под защиту и помог ему избежать преследований со стороны буржуазного муниципалитета столицы.

Установив связь с Дантоном и другими вожаками кордельеров, Марат переехал на улицу Ансьен-Комеди и разместил свою типографию в доме, находившемся под охраной национальных гвардейцев дистрикта.

В своих новых, довольно обширных апартаментах он поставил дело на широкую ногу. Кроме типографии, он обладал отныне редакционной коллегией, делопроизводительницей и рассыльным. Его редакция была круглосуточно открыта для всех добровольных корреспондентов. Ремесленники, рабочие, лакеи важных господ, крестьяне из пригородов, судейские клерки и подмастерья пекарей, монахи и монашенки упраздненных революцией орденов, мелкие разносчики и поденщики, обманутые батраки и обыватели, избитые национальными гвардейцами, - все они приходили со своими жалобами и бедами к Другу народа, все о чем-то просили, но и приносили какие-то сведения.

Марат умел схватить каждую мелочь; она будоражила его мысль, наталкивала на определенное заключение, и вот из-под его пера выходила новая статья, новый сигнал тревоги, гулко отдававшийся по всей стране.

Вот и сейчас, в начале 1790 года, он бил прямо в цель.

Главным объектом своих нападок он сделал Жака Неккера, генерального контролера финансов, еще недавно популярного в народе, а ныне в значительной мере повинного в валютном хаосе и голоде, которые царили в стране.

Господин Неккер понял, с каким противником ему приходится иметь дело.

Поначалу он решил устрашить журналиста, отправив к его дому отряд национальных гвардейцев. Но гвардейцы господина министра встретили заслон из гвардейцев Кордельеров, а общее собрание дистрикта торжественно объявило, что Марат не может быть арестован без санкции местных властей.

Тогда господин Неккер мобилизовал свору продажных пасквилянтов, наводнивших Париж анонимными брошюрами, с помощью которых всесильный министр рассчитывал опорочить противника и свести его влияние на нет. Результат оказался обратным: парижане с еще большим вниманием прислушивались к голосу Марата, который усилил выпады, используя тактические промахи и лживые наветы своих "обличителей".

Наконец, господин Неккер решил прибегнуть к испытанному средству: раз неуемного журналиста нельзя было ни устрашить, ни опорочить, его следовало купить. Агент министра, явившийся однажды утром на квартиру Марата, предложил ему ни много ни мало - миллион ливров! Ответом на эту попытку было "Разоблачение господина Неккера, первого министра финансов, направленное в народный трибунал господином Маратом" - самый яркий и страстный из всех его антиправительственных памфлетов этой поры.

Почти все газеты Парижа, как солидарные с Маратом, так и враждебные ему, откликнулись на памфлет; скомпрометированному министру угрожала отставка.

Господин Байи был в восторге.

Теперь, наконец, представлялся неповторимый случай навсегда покончить с крамолой. Причем особенно важным казалось то, что в деле с памфлетом замешаны оба мятежника - и Марат, и Дантон, его покровитель.

Вот тут-то и можно прихлопнуть их обоих.

Впрочем, не сразу.

Начинать следует с Марата.

Марат - одержимый. Его не купить ни деньгами, ни карьерой. Он не щадит себя. Своими памфлетами и статьями он сам отрезал себе путь к отступлению. Теперь только бы арестовать его, а там расправа будет короткой.

Дантон - другое дело. Этот смутьян творит не меньше зла, чем Марат. Но он дьявольски хитер. В отличие от Марата, он не оставляет следов. Он ничего не пишет, а зажигательная речь - вылетела и пропала! Поди докажи. Впрочем, при большом желании доказать можно. Но нужно терпение. Нужно действовать постепенно, путем планомерной компрометации. Вот здесь-то и поможет "дело Марата". Оно наверняка даст кое-какие материальцы для возбуждения "дела Дантона"...

По приказу Байи и с благословения Ассамблеи королевский прокурор подписал ордер на арест журналиста, а господин Лафайет, новый главнокомандующий национальной гвардией, подготовил против Друга народа подлинную военную экспедицию.

На рассвете 22 января жители дистрикта были разбужены небывалым шумом. Казалось, весь Париж вторгался в пределы их округа.

И правда, дистрикт становился объектом настоящей осады. Из всех соседних районов двигались походным строем отряды национальных гвардейцев. Они перекрыли улицы, оцепили мосты, выставили пикеты на главных магистралях.